Вожди и оборотни
Шрифт:
На этом блокада не закончилась. В ход была пущена «угодливая служанка» — демократическая пресса. В «Собеседнике» появились публикации об аресте Пирцхалавы и гневные осуждения прокуратуры Союза. Не осталась в стороне и «Российская газета». Она попросила меня ответить на два-три вопроса о причинах ареста следователя. Я сначала отказывался, но потом дал небольшое интервью. В нем раскрывались истинные причины принятого нами решения.
Через несколько дней мне показали газету с моим интервью. Оно занимало два-три столбца. Но меня поразил огромный комментарий к нему Н. В. Иванова и самой редакции. Конечно, меня облили грязью. Это была постыдная, нечестная игра со стороны газеты и ее корреспондента Андрея Жданкина. Пусть она останется на их совести. Писать опровержение,
Однако «защита» Пирцхалавы на этом не кончилась. В адрес исполняющего обязанности Генерального прокурора СССР А. Д. Васильева посыпались из Грузии телеграммы с требованием освободить Пирцхалаву. Процитирую одну из них. «Гагрская общественность на митинге по защите прав граждан 1 2 ноября выразила свой протест по поводу незаконного ареста прокурора г. Гагры Пирцхалавы Константина Алексеевича. В этом акте митингующие усматривают грубое нарушение гражданских прав, игнорирование местных властей и правоохранительных органов, произвол всесоюзной прокуратуры. Участники митинга требуют прекратить самочинство и до 19 ноября освободить Пирцхалаву Константина Алексеевича. В случае отказа устроить более радикальные акции с вовлечением представителей разных партий союзных республик». Телеграмма отправлена от имени Гагрского регионального общества Ильи Праведного и Общества Руставели.
Пришло возмущенное письмо и от прокурора Грузии. Он сообщал, что в прокуратуре состоялось собрание сотрудников, которое постановило:
1. Поставить перед Генеральным прокурором СССР вопрос о командировке заместителя Генерального прокурора СССР Абрамова И. И. и Начальника управления т. Илюхина В. И. для встречи с коллективом прокуратуры Грузинской ССР.
2. Незамедлительно освободить Пирцхалаву К. А. из-под стражи, прекратить в отношении него уголовное преследование.
3. Просить коллегию прокуратуры Союза ССР рассмотреть эти требования прокуратуры Грузинской ССР, имея при этом в виду, что их отклонение может не только серьезно осложнить общественно-политическую обстановку в республике, но и, как отмечалось на собрании коллектива прокуратуры Грузинской ССР, вызовет целый ряд акций протеста со стороны правоохранительных органов республики в адрес руководства прокуратуры СССР.
Что в связи с этим хочется сказать? Телеграммы, обращения весьма эмоциональны. Они переполнены гневом в связи с грубым, по мнению адресатов, нарушением гражданских прав Пирцхалавы, предостережением о возможных тяжких последствиях и национальных конфликтах. Но хочется спросить: а знали ли митингующие и протестующие предъявленное Пирцхалаве обвинение? Уверен, нет. Им никто не докладывал материалов дела, не знакомил с обвинением. Тогда как можно и против чего протестовать? Простительно обществам Ильи Праведного и Руставели, им бы только побузотерить, покрасоваться и покричать. Для них повод, а не суть главное. Но меня поразили мои уважаемые коллеги из прокуратуры Грузии, как они скатились на позиции обывателей, почему в них взыграл националистический угар. Почему все молчали, когда Пирцхалава, попирая гражданские права простых узбеков, занимался их мордобоем, незаконно лишал свободы? Разве их права вдруг обесценились и стали ниже грузинских? Почему не вспомнили о достоинстве и чести этих людей? Где же их объективность? Они забыли о ней. А забыли потому, что всех поразил националистический психоз.
И что скрывается за угрозой: «… в случае отказа устроить радикальные акции». О чем идет речь? Может быть о тех акциях, которые были устроены в Южной Осетии и вызвали братоубийственную войну двух народов, гибель ни в чем не повинных людей. А может быть взрывы в поездах и метро? Нам всем надо хорошо подумать: той ли дорогой мы идем и ведет ли она к храму?
К делу Пирцхалавы подключились народные депутаты СССР от Грузии 3. Шенгелия, В. Адвадзе, В. Салуквадзе. Они обратились с просьбой к Председателю Верховного Совета СССР А. И. Лукьянову и и. о. Генерального прокурора СССР А. Д. Васильеву об освобождении Пирцхалавы из-под стражи и прекращении дела. Мотивировка просьбы была аналогичной тем, что содержались
Мы неоднократно докладывали дело А. Д. Васильеву, его изучили помощники Генерального прокурора, и все пришли к выводу о правомерном привлечении Пирцхалавы к уголовной ответственности и правильности его ареста.
По делу уже писалось обвинительное заключение. Депутаты попросили разрешение на встречу с Пирцхалавой в следственном изоляторе. Она была предоставлена 13 ноября 1990 года Салуквадзе. После этого депутаты изменили тактику и попросили освободить арестованного под их поручительство.
20 ноября я был в кабинете у А. Д. Васильева. Он спросил меня о возможности такого шага. Я высказался категорически против, заявил, что Пирцхалава в суд не явится и дело не будет рассмотрено. Так оно и случилось.
И все-таки А. Д. Васильев дал указание об изменении меры пресечения, об освобождении из-под стражи. Потом он дал понять, что на него давили из Верховного Совета СССР, как я понял — А. И. Лукьянов.
Я всегда относился и отношусь с большим уважением к А. Д. Васильеву. Он умный, интеллигентный и честный человек, большой юрист. В его адрес за последние годы было много критических, я бы сказал злобных и грязных выступлений. Чаще критика сводилась к попыткам свести счеты, исходила от непорядочных, конъюнктурных людей. Их больше всего, видимо, раздражала именно чистота и честность этого человека, что именно он, а не они, грязные, мелочные и эгоистичные, занимают столь высокий пост в прокуратуре.
Несмотря на самое доброе отношение к Алексею Дмитриевичу, его решение вызвало у меня протест и обиду. Я написал рапорт об освобождении меня от руководства следственной группой. Со временем раздражение прошло, Васильев убедил меня в необходимости закончить начатое дело. Я понимал его. Положение Алексея Дмитриевича было сложным, я понимал, чем могло обернуться для него ослушание. Все-таки он не избежал горькой участи, через десять месяцев его освободили от занимаемой должности, огульно обвинив его, всю коллегию прокуратуры в поддержке августовского путча. Это был всего-навсего лишь повод. Шла массовая расправа с неугодными. На арену вышли новые булгаковские «шариковы», они ликовали, ими заменяли людей высокого долга, высокого профессионализма. Думаю, не последнюю роль здесь сыграло изречение М. С. Горбачева, что «профессионалы — это страшные люди». Сразу же в разведку и госбезопасность, в МВД и прокуратуры России пошли дилетанты, митинговые ораторы и популисты — те, кто немало сделал для разрушения государственности, кто в своей примитивности стал ратовать за гласность в разведывательной работе, за подмену законности жестким администрированием.
Я позволил себе допустить столь пространное рассуждение, но оно связано с событиями вокруг дела Пирцхалавы.
21 ноября 1990 года Пирцхалава был освобожден из-под стражи под личное поручительство народных депутатов СССР В. Адвадзе, 3. Церетели и Р. Салуквадзе. Они брали на себя обязательство обеспечить по первому вызову явку в суд Пирцхалавы.
26 ноября уголовное дело было направлено в Верховный Суд СССР. В письме на имя председателя Суда Е. А. Смоленцева мы сообщали: «Согласно закону дело подлежит рассмотрению судом Узбекской ССР. Однако, если есть возможность, в целях обеспечения полной объективности, просим направить дело в суд другой республики. При этом также просим учесть, что все потерпевшие и большинство свидетелей проживают в Узбекистане, некоторые находятся в преклонном возрасте».
У нас не было оснований сомневаться в объективности узбекских судей. Мы преследовали одну цель — избежать кривотолков вокруг любого судебного решения. Мы были уверены в доказательствах. Место рассмотрения нас меньше волновало, хотя и были некоторые сомнения в возможности объективного рассмотрения дела в российских судах. Мы понимали, что во главе Верховного Совета России, Министерства юстиции стоят давние соратники и единомышленники Гдляна, сподвижники по демократическому движению и межрегиональной депутатской группе. К сожалению, правосудие зависело и зависит от этих людей и политической конъюнктуры. Может быть еще больше, чем когда-либо.