Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне

Ремарк Эрих Мария

– Что у вас было, сосед? – Плюгавый быстро попытался перевернуть карты. Штайнер отодвинул его руку.

– Здесь такая мода? – спросил он.

– Ну, извините. Любопытно ведь.

В следующей игре Штайнер проиграл восемь шиллингов. Большего он не мог себе позволить. Потом он взял карты и смешал. Он был очень внимателен и положил королей под колоду, чтобы можно было подсунуть их толстяку снизу. Это удалось. Для видимости брюнет тоже поднял ставки, толстяк потребовал еще одну карту. Штайнер сдал ему последнего короля. Толстяк шмыгнул носом и обменялся взглядом с брюнетом. Этот

момент Штайнер использовал для трюка с тузами. Он отбросил три свои карты и взял себе два последних туза, которые теперь лежали сверху.

Толстяк начал торговаться.

Штайнер выложил свои карты и, колеблясь, слегка повысил ставку.

Брюнет удвоил. На ста десяти шиллингах он спасовал. Толстяк довел игру до ста пятидесяти. Штайнер держался. Он не был совершенно уверен в успехе. Он знал, что у толстяка четыре короля. Но он не знал, какая у него последняя карта. Если это джокер – Штайнер проиграл. Плюгавый ерзал на стуле.

– Можно посмотреть? – Он хотел заглянуть в карты Штайнера.

– Нет. – Штайнер положил руку на свои карты. Его поразила эта наивная наглость. Плюгавый немедленно телеграфировал бы толстяку движением ноги, какая у Штайнера карта. Толстяк начал нервничать. Штайнер был до сих пор весьма осторожен и спокоен, следовательно, у него наверняка должна быть очень мощная карта. Штайнер заметил беспокойство партнера и начал повышать ставки. На ста восьмидесяти шиллингах толстяк раскрылся. Он выложил своих четырех королей. Штайнер вздохнул и бросил на стол свои четыре туза.

Плюгавый присвистнул. Потом, когда Штайнер прятал в карман деньги, стало очень тихо.

– Мы играем еще один кон, – жестко сказал брюнет.

– Весьма сожалею, – сказал Штайнер.

– Мы играем еще один кон, – повторил брюнет и поднял подбородок.

Штайнер встал.

– В следующий раз.

Он подошел к стойке и расплатился. Потом передал хозяину сложенный стошиллинговый билет.

– Пожалуйста, передайте это Фреду.

Хозяин изумленно поднял брови.

– Фреду?

– Да.

– Хорошо. – Хозяин ухмыльнулся. – Попались, голубчики! Хотели поймать кильку, а нарвались на акулу.

Трое голубчиков стояли у двери.

– Мы играем еще один кон, – сказал брюнет и загородил выход.

Штайнер взглянул на него.

– Так не пойдет, сосед! – заблеял плюгавый. – Исключено, сэр!

– Я думаю, волноваться не следует, – сказал Штайнер. – На войне как на войне. Надо уметь иногда проигрывать.

– Нет, – сказал брюнет. – Мы играем еще один кон.

– Или вы вернете, что выиграли, – прибавил толстяк.

Штайнер покачал головой.

– Это была честная игра, – сказал он с иронической улыбкой. – Вы знаете, чего хотели, и я знал, чего хотел. Всего хорошего.

Он попытался пройти между брюнетом и плюгавым. При этом он почувствовал, как напряглись мускулы брюнета.

В этот момент появился хозяин.

– Прошу не устраивать скандала в моем заведении, господа!

– Я и не хочу скандала, – сказал Штайнер. – Я хочу уйти.

– Мы идем с вами, – сказал брюнет.

Плюгавый и брюнет прошли вперед, за ними Штайнер, а следом за ним толстяк. Штайнер знал, что опасен только брюнет. Не надо было

пропускать его вперед. Проходя в дверь, Штайнер отступил назад, пнул толстяка ногой в живот и изо всех сил, как молотом, ударил брюнета кулаком в затылок. Брюнет покачнулся и упал на шедшего впереди плюгавого. Одним прыжком Штайнер выскочил из пивной и бросился бежать по улице, прежде чем его противники успели опомниться. Он знал, что в этом был его единственный шанс, так как на улице он один ничего не смог бы поделать против трех. Он услышал крик и оглянулся на бегу – но никто не преследовал его. Они были слишком ошеломлены.

Он пошел медленнее и скоро очутился на более оживленных улицах. Перед одной из зеркальных витрин он остановился. «Мошенник и шулер», – подумал он. Но половина паспорта уже есть… Он кивнул своему отражению и пошел дальше.

V

Керн сидел на стене старого еврейского кладбища и при свете уличного фонаря пересчитывал свои деньги. Целый день он торговал в районе горы Святого Креста. Это был бедный квартал, но Керн знал, что бедность милосердна и не зовет полицию. Он заработал тридцать восемь крон. Это был хороший день.

Он сунул деньги в карман и стал разбирать надпись на старой могильной плите, косо прислоненной к стене напротив него. Наконец ему это удалось. «Высокоученый рабби Израэль Лёв, почивший в незапамятные времена, – торжественно провозгласил Керн, обращаясь к горсти сгнивших костей под надгробием. – Что, по-твоему, мне сейчас делать: успокоиться и идти домой или попытаться заработать пятьдесят крон? – Он вынул монету в пять крон. – Тебе это довольно безразлично. Тебе это в общем все равно, а, старина? Тогда спросим оракула эмигрантов – случай. Орел – иду домой, решка – торгую дальше. – Он высоко подбросил монету и поймал ее на лету. Она выпала из ладони и покатилась в траву. Керн залез под стену и осторожно поднял ее. – Решка! На твоей могиле! Итак, ты сам подаешь мне мудрый совет: работа! Ну что же, последуем ему!» – Он вошел в ближайший дом, словно собирался брать штурмом крепость.

На первом этаже никто не открыл. Керн немного подождал, потом поднялся этажом выше. На втором этаже вышла хорошенькая горничная. Она посмотрела на его папку, скривила губы и молча закрыла дверь.

Керн поднялся на третий этаж. После второго звонка в дверях появился мужчина в распахнутой жилетке. Едва Керн раскрыл рот, как тот возмущенно перебил его:

– Туалетная вода? Духи? Какая наглость! Вы что, не умеете читать? Мне, именно мне, главному торговому агенту фирмы «Лео-Парфюм», вы смеете предлагать вашу мерзость? Вон! – Он захлопнул дверь.

Керн зажег спичку и внимательно изучил медную табличку на двери. Действительно, Иосиф Шимек сам торговал оптом духами, туалетной водой и мылом. Керн покачал головой. «Рабби Израэль Лёв, – пробормотал он. – Что это значит? Может быть, мы не поняли друг друга?»

Он позвонил на третьем этаже. Ему открыла приветливая полная женщина.

– Ну, войдите же, – сказала она, добродушно посмотрев на него. – Вы немец, не так ли? Беженец? Ну, войдите!

Керн последовал за ней в кухню.

– Садитесь, – сказала женщина. – Вы не устали?