Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне
Шрифт:
Подняв измазанного в грязи маленького за воротник, он поставил его на ноги.
– Вот так, а теперь сыпь отсюда, – проворчал он. – Только быстро!
После этого он так же медленно и задумчиво, как прежде, направился к беснующейся толпе. Окинув взглядом черноволосого предводителя, он с неимоверной силой двинул его по носу и тут же еще раз, почти незаметно, в подбородок, так что тот с хрустом шмякнулся на мостовую.
В эту минуту
– Скорей! Скорей, Рут! Бежим отсюда!
В первый момент она не узнала его.
– Полиция! – запинаясь, произнесла она, бледнея от возбуждения. – Надо вызвать полицию!
– Полиция не поможет! Но и нам не стоит ей попадаться! Нам надо бежать, Рут!
– Да. – Она смотрела на него, словно просыпаясь. Ее лицо изменилось. Казалось, она вот-вот заплачет. – Да, Людвиг, – сказала она странно ломким голосом. – Идем отсюда!
– Да, скорей! – Керн взял ее за руку и потянул за собой. Позади себя они услышали крики.
Группе еврейских студентов удалось вырваться. Часть из них бежала через площадь. Толпа переместилась, Керн и Рут вдруг оказались в самой гуще.
– А, Ребекка! Сара! – один из нападающих схватил Рут.
Керн почувствовал, что в нем сорвалась какая-то пружина. Он в высшей степени изумился, увидев, что этот тип валится наземь. Керн не заметил, как удалил его.
– Отличный прямой! – одобрительно произнес голос рядом с ним.
Это был тот высокий блондин; только что он столкнул головами еще двоих.
– Невелика беда! – сказал он, бросил их наземь, как мокрые мешки, и занялся следующей парой.
Керна ударили по руке палкой. Не помня себя от ярости, он ринулся в красный туман, круша все вокруг. Он разбил вдребезги чьи-то очки и сбил кого-то с ног. Потом раздался жуткий грохот, и красный туман почернел.
Он очнулся в полицейском участке. Воротник его куртки был разодран, щека кровоточила, а голова все еще гудела. Он приподнялся и сел.
– Сервус! – сказал кто-то рядом с ним. Это был тот высокий, светловолосый студент.
– Черт возьми, – ответил Керн. – Где мы?
Блондин рассмеялся:
– В кутузке, мой дорогой. Через пару дней они нас выпустят.
– Меня не выпустят. – Керн осмотрелся вокруг. Их было восемь человек. Все, кроме блондина, – евреи. Рут среди них не было.
Блондин снова рассмеялся.
– Что вы так озираетесь? Думаете, не тех взяли? Ошибаетесь, мой дорогой!
– Вы не знаете, что стало с девушкой, которая была со мной? – спросил Керн.
– С девушкой? – Блондин подумал немного. – Ничего с ней не случится. Что ей станется? Девушек в драке не трогают.
– Вы уверены?
– Более или менее. К тому же быстро явилась полиция.
Керн неподвижно глядел прямо перед собой. Полиция. Вот оно. Но паспорт Рут еще действителен. Ей они ничего не сделают. Но достаточно и того, что сделали.
– Кроме нас арестовали кого-нибудь? – спросил он.
Блондин покачал головой.
– Не думаю. Я был последний. Они все никак не решались за меня взяться.
– Точно?
– Точно. А то бы мы все были здесь. Мы же пока в камере предварительного заключения.
Керн облегченно вздохнул. Может быть, с Рут ничего не случилось.
Блондин с иронией наблюдал за Керном.
– Башка трещит, а? Так всегда бывает, если ты не виноват. Лучше уж сидеть за дело. Видите ли, единственный, кого посадили по всем правилам, – это я. Я вмешался добровольно. Поэтому-то я и веселюсь.
– Это было весьма благородно с вашей стороны.
– Какое там благородно! – блондин пренебрежительно отмахнулся. – Я старый антисемит. Но не могу смотреть спокойно на избиение младенцев. Кстати, у вас отличный короткий прямой. Сухой и резкий. Вы занимались боксом?
– Нет.
– Тогда займитесь. У вас хорошие данные. Только вы слишком горячитесь. Будь я папой евреев, я предписал бы им заниматься боксом по часу в день. Вот когда эти типы прониклись бы к вам уважением.
Керн осторожно ощупал голову.
– Мне сейчас не до бокса.
– Резиновые дубинки, – деловито объяснил студент. – Наша бравая полиция всегда на стороне победителей. Сегодня к вечеру ваша черепная коробка придет в норму. И мы начнем тренироваться. Чем-то надо же себя занять.
Он уселся на нарах поудобнее, подобрав длинные ноги, и огляделся.
– Торчим здесь уже два часа! Чертовская скука! Будь у нас хотя бы колода карт! Сыграли бы в «черного Петера». В такого рода игры может играть любой. – Он презрительно оглядел еврейских студентов.
– У меня есть колода. – Керн полез в карман. Штайнер подарил ему тогда колоду карманника. С тех пор он носил ее при себе в качестве некоего талисмана.
Конец ознакомительного фрагмента.