Возлюби ближнего своего
Шрифт:
– А меня вы возьметесь потренировать? – спросил он.
– Конечно! Снять очки – и за дело! – Блондин похлопал его по плечу. – Заговорила старая маккавейская [7] кровь?
Объявились еще два ученика. Остальные участвовать не захотели, но с любопытством наблюдали за происходящим, сидя на нарах.
– Два – направо, два – налево! – дирижировал блондин. – Ну, а теперь – к молниеносному курсу! Вы должны снова воспитать
7
Маккавеи (библ.) – династия, правившая иудеями с 143 по 37 г. до н. э.
Он снял куртку. Другие последовали его примеру. Затем он дал краткое объяснение, как нужно работать телом, и они начали отрабатывать эти движения. Все четверо запрыгали по полутемной комнате.
Блондин отечески посматривал на своих потных учеников.
– Хорошо! – объявил он спустя некоторое время. – С этим вы познакомились. У вас еще будет время закрепить эти азы в те восемь дней, которые вам придется отсидеть за то, что подстрекали честных арийцев к драке и пытались возбудить в них расовую ненависть. А теперь несколько минут глубоко дышите! Передохните! А я пока покажу вам, как наносить короткий прямой удар – гибкую основу бокса.
Он показал прямой удар. Затем взял свою куртку, скатал ее, поднял на уровень лица и заставил их бить по ней. Когда тренировка достигла своего апогея, дверь в комнату открылась. Кальфактор принес миски, от которых шел пар.
– Да ведь это… Он быстро поставил миски и закричал в дверь: – Дежурный! Быстрее! Банда продолжает драку даже в полиции!
В каморку ворвались двое дежурных. Светловолосый студент спокойно отложил свою куртку в сторону. Четверо учеников быстро спрятались по углам.
– Болван! – авторитетным тоном заявил блондин кальфактору. – Глупец! Паршивый тюремный лизоблюд! – Затем он повернулся к дежурным. – То, что вы сейчас видели, – это урок современной гуманности. Ваше появление, господа резиновых дубинок, здесь излишне, понятно?
– Нет, – сказал один из дежурных.
Блондин с состраданием посмотрел на него.
– Физкультура. Гимнастика! Вольные упражнения! Ну, понятно? А это что? Наверно, наш ужин?
– Конечно, – подтвердил кальфактор. Блондин наклонился над мисками и с отвращением скривился. – Выкиньте это вон! – набросился он вдруг на кальфактора. Как вы осмелились принести сюда такое дерьмо! Помои – для сына сенатора? Вы что, хотите, чтобы вас понизили в звании? – Он посмотрел на караульных. – Я буду жаловаться! Я хочу немедленно говорить с начальником округа! Сейчас же отведите меня
Оба караульных уставились на него. Они не знали, как им себя вести, – грубо или осторожно. Блондин смерил их взглядом.
– Господин, – промолвил, наконец, старший осторожно, – это обычная тюремная пища.
– А разве я – в тюрьме! – Блондин был поистине оскорблен. – Я – под арестом. Разве вы не знаете различия?
– Знаем, знаем! – Теперь караульный был явно напуган. – Конечно, вы можете питаться за свой счет. Это ваше право. Если вы дадите деньги, кальфактор может вам привести гуляш.
– Наконец-то я слышу разумные слова! – Блондин немного смягчился.
– И можно еще пива…
Блондин посмотрел на караульного.
– Вы мне нравитесь! Я буду ходатайствовать за вас! Как вас зовут?
– Рудольф Еггер.
– Так держать, Рудольф Еггер! – Блондин достал из кармана деньги и дал их кальфактору. – Две порции гуляша из говядины с картофелем. Бутылку сливянки.
Караульный Рудольф Еггер раскрыл рот:
– Алкогольные напитки…
– …разрешаются, – закончил блондин. – И две бутылки пива: одну – для караульных, другую – нам.
– Большое спасибо. Целую руку, – поблагодарил Рудольф Еггер.
– Если пиво будет не свежее и не холодное, как лед, я отпилю тебе ногу,
– сказал кальфактору сын сенатора. Если оно будет хорошим, сдачу оставишь себе.
Кальфактор скривился в улыбке.
– Будьте спокойны, господин граф. – Его лицо сияло. – Это же самый настоящий золотой, венский юмор!
Появилась еда. Студент пригласил Керна. Тот сначала отказывался. Он видел, как евреи с серьезным видом ели похлебку.
– Будьте предателем! Это сейчас модно, – ободрял его студент. – И, кроме того, это еда для картежников.
Керн уселся. Гуляш был отличный, а он, в конце концов, не имел паспорта и был к тому же не чистокровным евреем.
– Ваш отец знает, что вы здесь? – спросил он.
– О, боже! – студент рассмеялся. – Мой отец! У моего отца – магазин хлопчатобумажных тканей в Линце.
Керн с удивлением, посмотрел на него.
– Мой дорогой, – спокойно сказал студент. – Вы, кажется, еще не знаете, что мы живем в век обмана. Демократия сменилась демагогией. И вот – естественное следствие! Прозит!
Он откупорил сливянку и предложил стаканчик студенту в очках.
– Спасибо, я не пью, – ответил тот смущенно.
– Ну, конечно, не пьете! Мне бы следовало это знать! – Блондин выпил сам. – Вас будут вечно преследовать уже только из-за того, что вы не пьете. Ну, а как мы, Керн? Опустошим бутылку?