Возлюби соседа своего
Шрифт:
— Я отнюдь не в чем мать родила, — возразил он и, как бы в подтверждение, энергично затянул еще один узел на поясе. При этом он самолюбиво вздернул подбородок и посмотрел на Нелл сверху вниз. — Вы соображаете, что время уже за полночь? Весь цивилизованный мир давно спит!
— Я бы не утверждала этого так категорично, — попыталась мягко урезонить его Нелл. — В Сан-Франциско, например, еще только десять.
— Но звуки раздавались такие, будто вы здесь резали кур или производили другие акты
Марго и Руди, явно очарованные незнакомцем, вылезли из-под столика и принялись лизать его голые ступни.
— А это еще что такое? — мужчина в целях безопасности спрятал пальцы ног под край ковра.
Нелл заметила про себя, что у него красивые ноги: бледные, узкие, жилистые.
— О, это йоркширцы… Не могли бы вы перестать задавать вопросы и переступить порог?.. Благодарю вас, — с сомнением добавила она, когда он подчинился просьбе.
Он был прекрасно сложен: широкие плечи, узкие бедра, атлетическая фигура.
— Меня зовут С.Ф. Шеа, — провозгласил он. — Я ваш сосед, и сегодня мне необходимо выспаться.
Теперь, когда он заговорил спокойнее, Нелл отметила красоту его голоса — звучного баритона, зрелого, богатого по диапазону. Она подавила в себе желание приложить свое музыкальное ухо к его груди и послушать вибрацию грудной клетки.
— Приятно познакомиться, мистер Шеа, — проговорила она с любезностью, на которую только была способна в этой ситуации. — Моя фамилия Карлтон. Нелл Карлтон. А что именно скрывается под инициалами С.Ф., мистер Шеа?
— Зовите меня просто Шеа, — он устало опустился на кушетку.
— Не хотите ли сесть в кресло? — Она постаралась придать своему голосу больше томности. Из-под голубого халата выглядывали мускулистые бедра, на которые она старалась не смотреть. — Не хотите ли чего-нибудь выпить? Я искренне сожалею, что разбудила вас. Я поселилась здесь на этой неделе, и не могла подумать, что в старинном здании стены столь тонкие…
— Они не тонкие. Они толстые. Очень толстые. Это все ваш инструмент. Его звук проникнет и за стальную броню, пожалуй. — Он указал на обвиняемого. Нелл все еще держала флейту в руке, как жезл.
— Это, вероятно, потому, что я переусердствовала в одном пассаже, — объяснила Нелл, уже совершенно не думая о флейте, а втайне любуясь его фигурой.
— Да нет, наверное, просто у нас с вами одна и та же вентиляционная скважина, — пояснил он уже с ноткой извинения в голосе.
— Да? — она совершенно не отдавала себе отчета, о чем это он. — Тогда понятно. Вы не против шотландского виски? — И она двинулась к бару, попутно воображая себе, как восхитительно он выглядит в теннисных шортах.
— Шотландское виски — прекрасно. А почему вы выбрали именно флейту?
Тем временем Рудольф возобновил
—…Послушайте… не могли бы вы снять их с меня? — Беспомощно спросил он.
— Дрянные собаки! — она подхватила обеих и бросила их в кухню, закрыв за ними дверь.
Шеа запахнул халат, но внимательный взгляд Нелл успел заметить под ним синие плавки. В тот же момент она почувствовала, что заливается краской.
— Почему именно флейту? — повторил он свой вопрос.
— Ну… потому что я совершенно бездарна по фортепьяно.
— Понимаю, — сказал он, хотя не понял ровным счетом ничего.
Нелл принесла ему виски, отмечая боковым зрением, что он разглядывает ее ноги.
— Я полагаю… — начала она и остановилась в изумлении от незнакомого звука своего голоса, ставшего на октаву выше. — Я полагаю, — начала она снова, собравшись, — что женщина должна уметь играть на каком-нибудь инструменте. Вы согласны со мной?
Она присела возле кофейного столика напротив него, красиво скрестив ноги.
— После того, как я оставила фортепьяно, я пробовала играть на арфе, но ее надо уметь настраивать, а мой слух оставляет желать лучшего.
— Да, да, я понимаю, — горячо согласился он. — Один знакомый предложил мне попробовать флейту. Это оказалось очень удобно. Она гораздо меньше арфы и не требует настройки. А какой красивый звук! Простите, я действительно раскаиваюсь, что потревожила вас.
— А я действительно нуждаюсь в отдыхе, — подтвердил он. Его синие глаза глядели очень утомленно.
Оттеняющая его челюсть щетина отнюдь не портит его, решила Нелл, а делает более романтичным, похожим на усталого пирата.
Он тем временем объяснял ей, как ребенку:
— Как все служащие, я должен быть на рабочем месте в девять утра. Однако, совсем не как все служащие, я никогда не заканчиваю свой рабочий день в пять. Я провожу на работе все вечера и порою — все выходные. Дома у меня остается всего несколько часов на сон. Я должен выспаться, тем более, что пока я бодрствую, я в постоянном беспокойстве…
— А о чем вы беспокоитесь?
— О Чикаго. О преступлениях, взятках, парадах, забастовках, муниципальном совете, членах совета, непогоде…
— Я догадалась: вы — полицейский!
Он рассмеялся глубоким, теплым смехом:
— Нет, я не коп. Я — издатель «Чикаго Джорнэл».
— О, только не это! — простонала она.
— Что вы имели в виду, проговорив «только не это»? — обиженно и задиристо спросил он. — Вы ведь не из тех людей, которые вечно недовольны прессой? Или вы уверены, что мы все монстры и…