Возлюбивший зло

Пирс Энтони

— Ты отомстила, — пораженный услышанным, повторил Пэрри. — Неужели ты и есть то самое созданье?

— Да, и с того времени я стала служить каждому Хозяину Зла. За некоторых я выходила замуж, другим просто оказывала определенные услуги. Спустя несколько столетий каждый уставал от меня и лишался моей помощи, что неизменно приводило к одному — он совершал промах, который стоил ему трона. И с тобой непременно случится то же самое — ведь в мужчинах заложено непостоянство. Но пока нас ждет с тобою много интересного.

— Почему

ты никогда не становилась у власти сама? Уверен, ты прекрасно бы справилась!

— Не забывай, повелитель, я дьяволица. У меня нет души. А Хозяином Зла может стать только смертный.

— Но ведь я умер!

— Нет, господин. Ты жив. Ты вступил в должность в последнюю минуту жизни, став бессмертным и вечно молодым. Ты можешь умереть, только когда отойдешь от власти. И то твой последователь способен не позволить тебе умереть — так же как ты не дал умереть Люциферу.

— Разве?

— Ты заточил его, подобно грешной душе, но он не сможет умереть, пока ты ему не разрешишь. Это право ты приобретешь, когда утвердишься на своем посту.

— А что с предыдущими воплощениями Зла? Они умерли?

— Конечно — со временем. Безопаснее дать им умереть, чтобы ни один из них снова не занял свое прежнее место. Теперь каждый по-своему служит в Аду — ведь их опыт бесценен.

— Не вредят ли они тому, кто у власти? Побывав инкарнацией, наверное, трудно привыкнуть к положению обычной грешной души.

— Можешь смело им доверять — у них уже нет прежнего честолюбия.

Пэрри внезапно загорелся:

— Когда-то они стояли у власти! Следовательно, знают разрушающее демонов заклятие!

Лила улыбнулась:

— Разумеется, знают, мой господин. Но тебе они его не скажут.

— Неужели так никто и не скажет?

— Скорее всего нет. Ни уговоры, ни лесть на них не подействуют. Они будут служить тебе из гордости, однако не станут помогать добиться власти. Это ты должен сделать сам.

Пэрри тяжело вздохнул:

— Ты, наверное, могла бы выведать у кого-нибудь из них заклятие, прибегнув к своим чарам?

— Не забывай, властитель, я была с каждым из них не одно столетие. Теперь для них во мне не осталось ни прежней тайны, ни привлекательности…

Пэрри пристально вгляделся в дьяволицу — ее напоминание вовсе не доставило ему удовольствия. Ведь он оказался лишь последним в бесконечной череде ее любовников. Не удивительно, что Лила столь искусна в своем деле!

— Ладно, вернемся к Аду, — грубовато бросил он.

Догадываясь о том, что Пэрри ревнует, дьяволица взяла его за руку.

— Помни, мой господин, я сотворена из ничего. С самого начала я была создана, чтобы угождать мужчине — и делаю это так, как умею. Теперь я обращаю на тебя всю свою преданность, с которой служила каждому из Властителей. Меня можно

упрекнуть только за то, что я плохо справляюсь со своими обязанностями, но не за то, что мною веками пользовались другие.

Пэрри понял, что она права — невозможно ревновать ее к прежним любовникам. Ведь Лила не женщина, а дьяволица.

Сотворив в воздухе круглое отверстие, вместе с Пэрри она отправилась в Ад. На сей раз путешественники воспользовались другим путем, спускаясь вдоль внешней границы Ада. Туннель вывел их в дремучий лес, в котором корявые сучья деревьев цеплялись за каждого, кто едва сходил с петляющей тропы.

— Новые грешные души? — спросил Пэрри.

— Да, мой владыка. Чем больше души отягощены грехом, тем быстрее после смерти они опускаются в этот лес. Смотри, у некоторых уже начались неприятности, — Лила показала ему рукой.

Взглянув, Пэрри заметил запутавшиеся высоко в ветвях фигурки. Вероятно, они неудачно приземлились на деревья и теперь изо всех сил пытались освободиться.

Пэрри и Лила присоединились к бредущим по тропе путникам. Похоже, никто не обратил на них внимания. Проклятые души выглядели совсем такими же, как живые люди. Все они были одеты, однако их лица отличались необычайной угрюмостью.

На счастье, тропа вскоре расширилась. Впереди показались огромные ворота с аркой. Приблизившись, Пэрри прочел слова: «ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ!»

Хотя вновь прибывшие были разных национальностей, к тому же в большинстве своем безграмотные, казалось, все они отлично понимали смысл зловещего приветствия. Ведь все они были грешниками…

Пэрри прошел под аркой. Дорога привела к унылому берегу какой-то мрачной реки.

— Это Ахерон, — пояснила Лила. — Река Скорби, омывающая берега Ада. Придется подождать Харона.

Через некоторое время они увидели паром — в сущности, обычный плот, который покачивался на волнах. При помощи шеста паромщик быстро подогнал его к берегу и, шагнув на землю, протянул иссохшую руку, требуя платы. Глаза его сверкали, как угли. Каждая из душ должна была дать мелкую монетку. Тех, у кого ее не оказывалось, на паром не пускали.

— Такие монетки кладут на глаза умерших, — объяснила Лила. — К сожалению, не всех хоронят, как положено…

— Но что происходит с теми, кто не может попасть в Ад? — спросил Пэрри.

— По мере того как их тела гниют в могилах, необходимость переправиться становится нестерпимой. Тогда они должны сделать это, как могут — перейти вброд или переплыть.

Пэрри посмотрел на реку, теперь почувствовав все исходящее от нее зловоние. Вдали он разглядел над волнами рябь — казалось, во мраке беспомощно барахтаются в воде какие-то существа. Кто-то кричал — Пэрри увидел женщину, которая отчаянно боролась с волнами.