Возлюбленная бессмертного. Метка убийцы Богов
Шрифт:
– А ничего, что я не девственница?
– вырвался у меня ну совершенно неуместный в данных обстоятельствах вопрос.
– Если хочешь, я спрошу у него об этом, -Кай холодно прищурил глаза.
Я взглянула на него спокойно и твердо:
– Не надо ничего спрашивать. Я не хочу спать с королем!
На его лице промелькнуло облегчение, но он явно так и не смог до конца прийти в себя:
– Уверена? А то ты так волновалась перед встречей с ним, так нервничала! Разве это не польстило тебе? Не показалось… соблазнительным?
– в его взгляде снова проскользнул холод.
–
– так и набросилась я на него.
Кай вздохнул, окончательно приходя в чувство:
– Не знаю, Элия, мне кажется, не успокоюсь, пока мы с тобой не уедем отсюда. Все эти мужчины находят тебя привлекательной. И они продолжат проявлять неуважение к тебе.
– И ты будешь так реагировать на любого, кто найдет меня привлекательной? Или, может, начнешь, наконец, доверять мне?
– Я тебе доверяю, -Кай улыбнулся примирительно.
– Оно и видно.
Я легла в кровать и отвернулась в другую сторону от него.
Выходит, он по-прежнему будет ревновать меня, даже если я сама не буду давать ему для этого ни малейшего повода? От обиды у меня выступили слезы на глазах.
– Элия, прости меня, -Кай лег рядом, обнял меня, поцеловал мое плечо, -я обещаю тебе больше так не реагировать!
– Хорошо. Больше не оскорбляй меня так!
– я повернулась к нему.
– Наверное, я так и не поверил до конца, что такая девушка как ты, смогла меня полюбить, -сказал он совершенно безумную в моем представлении вещь, -и будто жду, что у тебя это вот-вот пройдет.
– Такая девушка как я?
– переспросила я в крайней степени изумления.
– Да, такая невероятная девушка как ты.
– А я все это время так же думала о тебе!
– И все еще думаешь, даже зная, что моя божественность — качество приобретенное, а не врожденное?
– Кай вглядывался мне в глаза, будто мой ответ на его вопрос был для него очень важен.
– Поверишь или нет, но твоя божественность к моим чувствам не имеет никакого отношения! Когда ты человек, мне наоборот становится проще, мне нравится, когда нас с тобой ничто не разделяет. И ты тоже самый невероятный парень в моей жизни, -я улыбнулась, произнося слово «парень», слишком простое, никогда по-настоящему ему не соответствовавшее, -ты самый забавный, самый остроумный, самый сильный, самый любящий, самый… родной! И ты сделал для меня столько, что мне с тобой вовек не расплатиться.
– Мне всегда казалось, что ты слишком благодарна мне, а ведь все, что я делал для тебя, я делал и для себя тоже. Можешь в этом не сомневаться! Я самым эгоистичным образом хочу, чтобы ты была счастлива!
Кай поцеловал меня, за поцелуем последовали другие ласки, и я сразу же забыла обо всем дурном. Как обычно, ссорились мы недолго, а помирились быстро.
И все же, я осознала, что то розово-медовое время прошло окончательно и больше уже не вернется. Такими беззаветно счастливыми, как в тот период нам никогда уже не стать. Мы продолжим бояться потерять друг друга, и этот страх не сможет не отравить наше счастье.
Но разве любовь обязана быть сплошным медом для
Нет, я не буду думать об этом! Пока он со мной, я не буду думать об этом! Я отказываюсь в страхе ждать того, что никогда не случится, отказываюсь верить дурным предчувствиям!
Нет, я не склонюсь перед подводными чудовищами, существующими только в моем воображении!
Глава 18.1
Говорили, что когда-то королева была очень красива — изящная, хрупкая, нежная, она вошла в этот замок шестнадцатилетней принцессой Доры, небольшого, но воинственного королевства, соседствующего с нашим. И вроде как после свадьбы король по-настоящему полюбил ее. Трудно сказать, осталось ли что-то от этой любви через тридцать лет, во всяком случае, от былой красоты его жены мало что осталось.
Если король носил метку «Мудрый государь» (кстати, его уже сейчас называют Венсан IV Мудрый), то у королевы, как у иностранки, ее вообще не было, а к таким людям с Лиссанделии относятся с каким-то странным недоверием. Как будто от них можно ждать чего угодно. Это, конечно, всего лишь предрассудки, но почему-то в обществе ее величества мне и самой было некомфортно. А если бы она носила на груди татуировку «Королева», например, как часть фрейлин, носящих метку «Фрейлина», мне было бы легче? Ох уж эти глупые предубеждения!
Окруженная придворными дамами и камеристками, королева Аурелия представляла собой малоприятное зрелище. Ее руки были сухими и узловатыми, шея — дряблой, пятна на коже не могли скрыть лучшие белила, желтовато-коричневые глаза были тусклыми, а волосы — тонкими и редкими. Взгляд же ее при этом был живым, цепким, в нем читался немалый ум, однако, так же было очевидно, что добротой эта женщина не отличалась. Какое-то едкое, желчное выражение застыло на ее лице, отпечаталось на нем в сотне мелких морщинок.
Присев перед ее величеством в реверансе, я приняла простодушный доброжелательный вид — когда-то с его помощью я пыталась одурачить герцогиню Анделийскую, та тоже не отличалась ни добротой, ни приятными манерами. В ее присутствии мне было сложно сдерживать свой острый язык. И все же у меня это получалось, хоть и с большим трудом. Так что, я надеялась, что и сейчас получится.
– Как тебя зовут?
– улыбнувшись одними губами, королева окинула меня пытливым проницательным взглядом.
– Элиалар, ваше величество.
– Элиалар, а дальше?
– ее улыбка стала чуть шире.
– У меня нет родового имени, ваше величество. Мои родители — крестьяне, -мне не сложно было признаться в этом, своего происхождения я никогда не стеснялась.
– Вот как. Очень интересно. Как же ты попала в королевский замок, Элиалар, дочь крестьянина? Расскажи нам об этом!
Я нисколько не сомневалась, что королева отлично знала, как я попала в замок — с какой стати иначе она стала бы уделять мне столько внимания? Но я ответила ей, налепив на лицо скромное, слегка наивное выражение: