Возлюбленная Немезида
Шрифт:
Что она там делает, черт побери?! — думал Джекоб, яростно размешивая ложечкой кофе, хотя сахар в чашку не клал.
Он сидел в приятном маленьком кафе, удобно расположенном как раз напротив сверхмодного салона, принадлежавшего его сестре Роуз, и смотрел на входную дверь. Смотрел уже довольно долго. С тех пор, как в нем скрылась Флоренс.
Куда Флоренс направляется, он понял сразу, едва она вышла из метро на улицу. Джекобу было известно, что некоторые женщины из их клана время от времени собираются вместе — обычно, чтобы поделиться сплетнями о других
Может, это обычный светский визит? Ответа он не знал. С Роуз Тревельян он общался мало, но ему было известно, что среди родственников она пользуется репутацией сердобольной тетушки. Значит, Флоренс чем-то озабочена? Может, советуется с Роуз по поводу него?
Мечтай, парень, мечтай, усмехнулся про себя Джекоб, раздумывая, заказать ему что-нибудь поесть или нет. Время близилось к обеду, а он еще и не завтракал.
Ей плевать на тебя, дружище, говорил он себе, лениво пробегая глазами меню. На красочных страницах не нашлось ни одного блюда, которое ему захотелось бы отведать.
Она явилась к Роуз за платьем, предположил он. Возможно, для того чтобы пойти в ресторан или в театр с тем самым "одним человеком", с которым встречается. В животе неприятно закрутило, убив всякий позыв к еде. Отложив меню, он немигающим взглядом приковался к магазину Роуз.
Интересно, чем он занимается, этот самый "один человек"? Джекоб вглядывался в фасад салона, и ему казалось, будто он видит за стеклом какое-то движение. Стройная, гибкая фигурка Флоренс бродит среди вешалок с платьями, выискивая баснословно дорогой туалет, чтобы сразить наповал своего счастливого избранника, — хотя она и в мешке для угля без труда пленит любого мужчину.
Ты теряешь рассудок, Джекоб. В самом деле. Он потер лоб: начинала болеть голова, что случалось с ним крайне редко.
Тем не менее он продолжал думать о Флоренс в сочетании с тем другим, незнакомым ему мужчиной и ничего не мог с собой поделать. Он представлял, как они смеются, отдыхая, расслабляясь в обществе друг друга. А ему в этом изначально было отказано. Между ними постоянно существовала некая напряженность, почти невыносимая, на грани срыва, хотя они на протяжении тех нескольких совместных месяцев учебы в университете являлись просто соседями по дому, да и то не часто виделись, занимаясь по разным расписаниям.
Он тогда все время жил как на иголках. Или ждал ее, зная, что она в доме, или незаметно наблюдал за ней. У него было точно такое же состояние, как сейчас, вспоминал Джекоб. Внутри у него все клокотало от гнева, причину которого он опасался назвать даже самому себе. Он ревновал Флоренс к этому незнакомому мужчине столь же яростно, как прежде ревновал к Дэвиду.
Сразу вспомнилось, как он пытался сохранить дружеские чувства к человеку, которому отчаянно завидовал. Потому что Дэвид имел то, что ему было недоступно.
Девушку по имени Флоренс Тревельян. Мечту и проклятие его жизни. Если рассуждать философски, то, наверное, в судьбе каждого человека есть своя Немезида. Но ему-то от этого
Миновало еще пятнадцать утомительно долгих минут. Стеклянная дверь салона наконец блеснула на солнце, и оттуда вышла Флоренс с украшенной лентой большой розовой коробкой в руках. Она выглядела спокойнее и умиротвореннее, чем некоторое время назад, когда входила в магазин. Флоренс остановила такси и повернулась к провожавшей ее молодой женщине неземной красоты. Джекоб узнал изысканные прерафаэлитские черты Роуз Тревельян. Женщины обнялись, и он опять испытал укол ревности, теперь уже к своей сестре.
Увидев, как Флоренс живо залезла в такси, Джекоб тихо выругался, с ужасом сознавая, что она сейчас уедет и он окончательно потеряет ее из виду. Ему хотелось выскочить из кафе, поймать первое проезжающее такси и дать указание водителю: "Следуй за той машиной!" Но его словно парализовало. Он сидел беспомощно, не в силах подняться с места.
— Простите… Вы ведь… э… Джекоб Тревельян? — раздался за спиной чей-то робкий почтительный голос. Голос из реального мира, а не из глубин его обезумевшего сознания, в котором в данный момент, казалось, полностью доминировала Флоренс.
Вспомнив о правилах хорошего тона, Джекоб немедленно переключил свое внимание на застенчивую девушку, стоявшую возле его столика. Она конечно же узнала его, и он теперь проклинал себя за то, что снял темные очки. Пришлось приветливо улыбнуться и подняться.
— Да, это я.
Следующие несколько минут Джекоб пребывал в раздвоенном состоянии. Одна его часть беспечно болтала с юной поклонницей в очках, — которая, к ее чести, оказалась не глупа и без излишней сентиментальности выражала свое восхищение, — а другая ехала в такси с Флоренс, пытаясь понять, что у нее на уме.
— Вы хорошо себя чувствуете, господин Тревельян? — спросила его почитательница, выводя Джекоба из раздумий.
— Да, конечно, благодарю. Зовите меня Джекоб. — Он постарался сердечной улыбкой загладить свою рассеянность. — Просто последние дни пришлось много работать, и боюсь, я несколько не в себе. Сейчас вот отдыхаю, пытаюсь взбодриться, обдумать перспективы на будущее.
Разговор зашел о "Возлюбленной Немезиде", и Джекоб поведал девушке о съемках фильма все, что, по его мнению, не противоречило интересам студии. Во время беседы он продолжал думать о Флоренс, чей образ притягивал его, словно магнит, но при этом старался не разочаровать свою юную собеседницу, понимая, что не может отмахиваться от своих поклонников, когда ему заблагорассудится. Без поклонников его достижения и успехи не имеют цены. Именно они обеспечивают ему безбедное существование и внутреннее удовлетворение.
Только вот долго ли продлится такое его существование, размышлял Джекоб, хмуро глядя в чашку с кофе после того, как вновь остался один за столиком, если ему не удастся освободиться от чар Флоренс Тревельян?
Слава Богу, что ей не пришлось платить за платье, радовалась Флоренс, осторожно разворачивая драгоценный туалет.
Она изначально знала, что не может позволить себе ни одного из дорогих творений сестры, но все же надеялась что-нибудь отыскать в салоне по разумной цене.