Возлюбленная Верховного Бестиара
Шрифт:
Иногда, в мечтах, она представляла, что Богдан будет рядом с ней. Будет держать ее за руку, будет говорить ласковые слова. Хотя все эти мечты давным-давно пора было разбить о реальность, как ненужный хрустальный подарок.
То, что сердце его ей не принадлежит и никогда не будет принадлежать, Анна поняла не сразу. Хотя, конечно же, почувствовала раньше, чем поняла. Еще тогда, на балу, когда он явился с Алиной, с девчонкой, которая ему не ровня. Сердце всегда знает, всегда чувствует, но разум пытается играть с ним в игры. Всегда хочется верить в то, что тебе кажется лучшим.
Вот Анна и поверила:
Пронесут как пара, но…
Стоило ей снова увидеть солнце, когда отступила первая боль утраты, когда сменилась надеждой: беременность стала той самой радостью, которая помогла Анне наконец перестать горевать по отцу и отпустить его окончательно, как все встало на свои места.
Богдан был к ней невыносимо внимателен. Бесконечно галантен. Он давал ей все, кроме того, что Анна по-настоящему хотела бы получить. Все, кроме любви.
Пора откровенных разговоров между ними тогда еще не настала, но она уже понимала, что этот мужчина не чувствует к ней и сотой доли того, что испытывал к девушке на балу. К девушке, которую она видела один-единственный раз и надеялась больше никогда не увидеть.
Зря.
В первое появление Алины во дворце Анна сорвалась. Словно все непрожитые чувства, невысказанные Богдану упреки (а за что их было высказывать? Нельзя дать то, чего в тебе нет) прорвались в одной короткой и резкой фразе.
Дальнейший разговор казалось бы, все расставил по местам, но… Анна прекрасно понимала, что ничего между ними еще не кончено. Как бы Богдану ни хотелось верить в то, что он держит Алину при себе лишь из-за Михаила. Обманывать себя гораздо проще, в этом Анна убедилась на своем опыте.
Негромкий стук в дверь выдернул ее из собственных мыслей. Анна открыла глаза и произнесла:
– Входите.
В комнату вошла, а если быть точной, влетела Марика. Со дня, как здесь появилась Алина, Анна свою фрейлину не узнавала. Возможно, все дело было в прошлом. В их прошлом. Марика до сих пор считала, что Алина ее предала и бросила на произвол судьбы, но именно Анна как никто другая понимала, что Алина делала тогда. Она боролась за свою жизнь. Теми методами, которые ей были доступны и на которые ей хватило совести.
– Простите, что беспокою, – Марика сделала реверанс, – но я больше не могу это терпеть, Анна.
– Если ты про Алину, то пожалуйста, не начинай. Мы с тобой уже все обсудили.
То, что Алина «змея», и то, что ее появление здесь ничем хорошим не кончится – тоже.
– Да, но на этот раз… – Марика покачала головой. – Я бы не стала беспокоить по пустякам, особенно зная о вашем состоянии!
Анна прикрыла глаза. Низ живота снова мучительно потянуло, и ей показалось, что надо переключиться.
– Хорошо. Говори.
– Алина, она… простите, но она преследует вашего мужа! На этот раз она нашла его даже в зале для тренировок! Воспользовалась
Марика прижала руки к груди, а у Анны запульсировало в висках. Да, они с Богданом давно не жили как муж и жена, но одно дело знать, что у него есть временные любовницы, которых он меняет как перчатки, совсем другое – что появилась та, кто изначально разрушила их брак! Сделала их счастье невозможным. Превратила их семью в две половинки, держащиеся только на хрупких сыновьях.
Малознакомое и нечастое в ее случае чувство ненависти той самой змеей шевельнулось в груди. Подцепило своим хвостом обиду, несправедливость, отчаяние. Заставило горечь встать в горле тяжелым комом.
Тем не менее когда Анна открыла глаза, в них не было ни слезинки.
– Ты уверена? – спросила она.
Злость на Алину мешала мыслить здраво, но она не хотела превращаться в одну из тех женщин, которые, не разобравшись, наворотят дел.
– Конечно я уверена! – Марика захлопала ресницами. – Я бы не стала… я видела все своими собственными глазами! Я просто следила за ней! Знала, что от нее стоит ждать чего-то подобного! Она просто явилась к нему, и…
– Довольно.
Анна сдавила виски руками: к тошноте добавилась пульсация и боль в голове. Но еще – ярость! Как можно быть такой… беспринципной! Продажной, расчетливой, не понимающей, что есть вещи, через которые нельзя перешагивать! В частности, дети!
Мирон и Матвей, что они сделали ей? А она, Анна, что сделала? Позволила ее дочери играть с ними! Ни словом, ни взглядом не обидела, не оскорбила. Не считая той вспышки чувств по приезду, но ведь это были эмоции!
Как после всего Алина могла так низко себя повести? Так низко!
Просто взять и перечеркнуть все. Не считаясь с чувствами ее малышей (каково им будет узнать об отце?) Не считаясь с ее чувствами.
Анна знала о существовании всяких женщин и наивной далеко не была, но такое!
Когда она снова открыла глаза и взглянула на Марику, в них был только холод.
– Мне нужно будет, чтобы ты для меня кое-что сделала, – сказала она.
Глава 11
Алина
Как следует попереживать о случившемся мне не удалось. Жизнь оказалась щедра на «сюрпризы» и подбросила мне еще один. А именно – Игната Савельева. После исчезновения Дмитрия он появился в окружении Михаила, точнее, официально он был камердинером нового сопровождающего Верховного. Неофициально же делал для Михаила всю грязную работу.
Когда надо было заставить кого-то замолчать, а кого-то умолкнуть навсегда, когда нужно было сделать что-то так, чтобы об этом не узнал никто, в игру вступал Савельев. Честно говоря, он был единственным, кто на меня наводил жути похлеще любого монстра Бездны. Михаил для меня был предсказуем, Савельев – увы. Правую половину его лица пересекал глубокий шрам, об истоках которого оставалось только догадываться. Кожа словно была вывернута наизнанку: такое не оставляют хтианы, кинжалы или ножи. Шрам начинался от подбородка и заканчивался у середины глаза, еще чуть-чуть – и ему пришлось бы носить повязку.