Возлюбленная виконта
Шрифт:
Тень вернулась.
— Винченцо?
— Да, только дело не в том, о чем ты подумала, — сказал он. — Ему редко удается выходить, чтобы развеяться. Я собирался взять его куда-нибудь и пропустить по пинте. Просто двое мужчин хотят вместе выпить.
Она заставила себя улыбнуться:
— Осторожнее, дорогой. Разве пьянство не один из тех семи смертных грехов?
— Пьянство — наименьший из моих пороков. Думаю, оно даже не входит в мой список. Полагаю, ты имеешь в виду обжорство. — Он поймал ее руку. Джеффри не замечал тонких вен, уже проступавших с
— Да, и ты знал, какая я, — сказала она, изогнув седую бровь. Она по-прежнему оставалась куртизанкой до мозга костей, но ее улыбка была искренней. — Так что не можешь упрекнуть девочку за попытку.
Он рассмеялся:
— Ах, Белла. Если бы я мог любить женщин, поверь мне, это была бы ты. — Он обнял ладонью ее лицо и вгляделся в глаза. — Я люблю тебя по-своему, и ты это знаешь.
— И я люблю тебя, Джефф, — сказала она. Ее фиалковые глаза сияли. — Хотя найдутся такие, которые могут сказать, что я слишком многих любила.
Он поцеловал ее в щеку и направился к двери.
Когда щелкнул замок, ему показалось, что он услышал:
— И все же недостаточно.
Лорд Уэксфорд и его камердинер Винченцо, выйдя из наемного кеба, вошли в «Единорог», наихудшего вида заведение с дурной репутацией из всех находившихся на этой кривой аллее. Джеффри поднес к носу надушенный платок, чтобы приглушить зловоние.
— Уберите это, — прошипел Винченцо, — если не хотите, чтобы вас заметили карманники.
Джеффри затолкал платок в отвернутый обшлаг рукава. Хоть бы его никто не заметил. Особенно карманники. По этой причине он позволил Винченцо одеть себя на несколько пунктов ниже, чем требовало его положение. В этом дешевом костюме никто не узнает в нем графа Уэксфорда и не задастся вопросом, что он делает здесь в компании своего камердинера, а не супруги или кого-нибудь другого из своего окружения.
Вторая причина одеться скромнее состояла в том, чтобы нивелировать разницу в положении, которое занимал он сам и единственный любовник, которого имел в жизни Джеффри Хавершем. Винченцо находился при нем с младых ногтей. Служил ему, одевал, а потом научил любить мужчину.
И хотя Винченцо порой бывал груб, Джефф любил его по-настоящему.
Они направились к столу в дальнем углу и уселись. Непристойно одетая девица принесла им бокалы и, недовольная, отошла прочь, когда ни один из них не сунул монетку между ее пышных грудей.
Никто не должен столь откровенно демонстрировать свою чувственность, подумал Джефф. В некоторых отношениях его взгляды совпадали со взглядами пуритан прошлого века. Иронично улыбнувшись, он отхлебнул эля.
— Фу! Вкус, как у…
— Конской мочи, — закончил за него сердито Винченцо. — А чего вы ждали в таком месте, как это?
— Это ты его выбрал.
— Да, и мы оба знаем почему.
Секретность и стыд. Порой Джефф думал, что эти два «с» пламенеют у него на лбу. Сначала он вынужден был скрывать свою
Он выполнил половину. Женитьба на Изабелле Рен решала несколько задач. Во-первых, укрепляла его положение как мужчины с невероятно обольстительной женой, который много лет воздерживался от брака ради свободы куртизанки. А отсутствие наследника приписывалось возрасту его супруги. Поэтому не было ничего предосудительного в том, что своим наследником он назвал молодого кузена. В то время как с Изабеллой они стали лучшими друзьями, разделяя общие интересы к опере, искусству, философии. Его женитьба на Белле, как он полагал, имела вполне оправданный смысл.
Но сделала Винченцо еще более угрюмым.
Теперь они сидели вдвоем с каменными лицами в гробовом молчании в самом вонючем пабе Лондона.
Иногда Джеффри думал, что на земле не было такого места, где он мог бы стать по-настоящему счастливым. Он сделал еще один глоток эля. Конская моча показалась на этот раз лучше.
После третьего бокала он пил уже чистый нектар. Винченцо по-прежнему почти не разговаривал, но посетители за столом за их спинами с лихвой компенсировали их молчание. Более того, когда Винченцо наконец открыл рот, Джефф приложил палец к губам, чтобы дослушать заинтересовавший его разговор.
— …и если я присоединюсь к вам, на какую компенсацию вправе рассчитывать?
— У вас есть долги? Они будут аннулированы, если вы должны тем, кто поддерживает проклятого немца. — Легкий акцент мужчины заставил Джеффа насторожиться. Шотландец, от которого никому нет покоя. — Вам нужен доход? Когда настоящий король займет трон, ваши тревоги закончатся. Он придет с щедрым вознаграждением.
— У человека моего положения всегда есть враги. Что, если мне нужно будет кое с кем рассчитаться? — спросил первый голос.
Речь говорившего была грамотной и снисходительной, правда, он немного запинался — видимо, перебрал спиртного.
Пэр королевства, что не вызывало сомнения.
И говорит об измене! Джефф пожалел, что не сел на место Винченцо. Возможно, он бы узнал говорившего. Его камердинер хорошо знал в лицо многих членов палаты лордов. Винченцо часто сопровождал его на августовские заседания, чтобы в случае нужды исполнять роль курьера.
— Кто это? — беззвучно спросил Джефф слугу.
Тот понял немой вопрос и, чтобы разглядеть людей за соседним столиком, встал и потянулся.
— Кто среди нас не пострадал от рук ганноверских лакеев? — продолжал шотландец. — Тот, кто низвел вас до грязи, почувствует подошву вашего сапога на своей шее.
— Монтфорд, — прошептал Винченцо, подавшись вперед. Лорд Монтфорд? Разве он не отец Ратленда? Пока молодой человек сидел в гостиной Джеффа и вел себя как образцовый английский джентльмен, его отец связался с шотландскими бунтовщиками.
— Гейбриел Дрейк из Корнуолла. Я хочу разорить его. Уничтожить. Пустить по миру, если это возможно.