Возмездие (Ангел смерти, Наперегонки со смертью)

Робертс Нора

Пибоди вставила диск в компьютер. Через не­сколько секунд обе – Пибоди и Ева – не сводили с экрана изумленных взглядов.

– Что это, черт подери?

– Я не знаю.

Пибоди сосредоточенно смотрела на фигуры на экране. Голоса звучали торжественно, но язык был незнакомым. В центре стоял мужчина в чер­ном одеянии, за ним – два мальчика в белом. Мужчина, державший в руке серебряную чашу, стоял перед черным алтарем, украшенным белы­ми цветами и свечами.

– Что это за обряд? Или это какой-то спек­такль?

– Это похороны, – прошептала Ева. – Заупо­койная месса. Я как-то раз была на такой. Кажет­ся, это католические

дела, и говорят они на латы­ни. Откуда, черт возьми, у вас этот диск, Пибоди?

– Из охранного устройства Лакшери Тауэрз. Он был закодирован и подписан.

– Его подменили, – пробормотала Ева. – Этот сукин сын подменил диски. Ему нравится с нами играть. И, надо сказать, у него неплохо по­лучается. – Ева дала компьютеру команду скопи­ровать диск, засунула руки в карманы и разверну­лась. – Он с нами забавляется, Пибоди. И за это ему придется поплатиться. Пусть проведут обыск в помещении, где установлены охранные систе­мы, и конфискуют все диски, относящиеся к ин­тересующему нас промежутку времени.

– Все?

– Да, все. Со всех этажей. И мне нужны пока­зания швейцаров, работавших в это время. – Она вынула из компьютера диск, сунула его в кар­ман. – Так… Интересно, где, черт подери, отчет о проведенном обыске?

Она потянулась к телефону, но тут раздался звонок.

– Лейтенант Даллас слушает.

– Вы были оперативны, лейтенант. Я впечатлен.

Ева дала знак Пибоди, чтобы та попробовала определить, откуда поступил звонок. До нее доно­сились мелодичные звуки: в качестве фона пел хор, как поняла Ева, на латыни.

– Вы серьезно поработали с Бренненом, – за­метила она. – Судя по всему, это занятие вам по­нравилось.

– О, безусловно, можете мне поверить. Знае­те, Томми прекрасно пел. Спел он и мне. Послу­шайте. – Комната заполнилась душераздираю­щими, пронзительными воплями, от которых у Евы кровь стыла в жилах. – Великолепно, не прав­да ли? Сначала он молил даровать ему жизнь, а потом молил забрать ее. Все длилось четыре часа, и у него было достаточно времени вспомнить прошлые грехи.

– Мне кажется, вы действуете грубовато. Но, когда я вас поймаю, думаю, у меня будет доста­точно оснований не дать вам прикинуться умст­венно неполноценным. Я уж постараюсь, чтобы вас отправили на Аттику-П. Наши местные тюрь­мы по сравнению с тамошней – просто загород­ные клубы.

– Креститель тоже попал в узилище, но уви­дел царствие небесное!

Ева попыталась припомнить известные ей библейские истории.

– А, это тот, кто потерял голову из-за какой-то плясуньи? И вы решили рискнуть своей, вы­звав на турнир полицейского?

– Она была распутницей! – Он заговорил не­внятно, и Еве, чтобы его расслышать, пришлось наклониться поближе к аппарату. – Зло в пре­красном обличье – как это часто бывает. Но Крес­титель устоял, не поддался искушению и принял мученическую смерть.

– Вы тоже решили стать мучеником? Умереть за то, что называете верой? Могу вам в этом помочь! Сообщите только, где вы находитесь.

– О, лейтенант, я и не ожидал, что встречу в вас столь достойного соперника. Умная женщи­на – такая редкость. И зовут вас Евой, как нашу праматерь. Были бы вы чисты сердцем, я бы вами восхищался.

– Без вашего восхищения я как-нибудь обой­дусь.

– Ева тоже была нетверда духом, потому и ли­шила своих детей рая.

– Ага. А Адам был слабаком, не способным взять на себя ответственность. Все, урок из Биб­лии

закончен. Продолжим нашу беседу.

– Я с нетерпением жду встречи с вами, но пока что ее придется отложить. Ненадолго.

– Думаю, она состоится раньше, чем вы рас­считываете.

– Возможно. А сейчас – новая загадка. На сей раз объявляются гонки. Следующий из греш­ников еще жив и пребывает в блаженном неведе­нии о грядущей каре. Но закон господа суров, и он будет проклят. «Надеющийся на богатство свое упадет; а праведники, как лист, будут зеленеть». И настал черед упасть ему.

– За что?

– За лживый язык! У вас есть двадцать четыре часа на спасение его жизни, если будет на то воля божья. Вот загадка: он приятен лицом и жил ког­да-то умом. Но ум его теперь затуманен, как у бедняги Дайси Райли, и его ведут вечерять. Жи­вет, где работает, работает, где живет. Ночи на­пролет подает другим то, чего жаждет более всего сам. Он приехал издалека, но выбрал место, напо­минающее о доме. Если не успеете его найти, за­втра утром фортуна повернется к нему спиной, так что торопитесь.

Ева еще несколько секунд неподвижно сидела с гудящей трубкой в руках.

– Увы, Даллас, засечь его не удалось. Может, парень из компьютерного отдела что-то сможет.

– Кто такой Дайси Райли, черт подери? – пробормотала Ева. – Что такое «вечерять»? Ужи­нать, что ли? Еда… Рестораны… Ирландские рес­тораны…

– Ирландские рестораны? Мне кажется, что это два несочетаемых слова.

– Что?

– Неудачная шутка, – криво усмехнулась Пибоди. – Так, для поднятия духа.

– Ага. – Ева опустилась на стул, приказала компьютеру дать список ирландских ресторанов в Нью-Йорке и развернулась к Пибоди. – Свяжи­тесь с Твизер – она проводила обыск у Бреннена. Скажите, что мне нужно хоть что-нибудь. И пошлите полицейского в Лакшери Тауэрз за осталь­ными дисками. Ну, шевелитесь!

– Шевелюсь!

Через час Ева по-прежнему сидела у себя в ка­бинете и читала отчет о проведенном обыске. В нем не было ни единой зацепки.

– Этот сукин сын даже волоска после себя не оставил! – пробормотала она и устало потерла глаза. Было ясно, что надо снова поехать на мес­то, постараться представить себе, как все проис­ходило. Пока что она видела только кровь, кровь повсюду…

«Надо постараться сосредоточиться», – сказа­ла себе Ева. Итак, опять цитата. На сей раз из «Притчей Соломоновых». Но из нее ясно лишь, что предполагаемая жертва стремилась разбога­теть. А это сводило круг подозреваемых ко всему населению Нью-Йорка…

Ева напомнила себе, что мотив ее загадочного собеседника – месть. Будущая жертва получила деньги за предательство? Это кто-то, связанный с Бренненом? Она обратилась к спискам, которые Рорк переслал на ее компьютер, и проглядела имена партнеров и друзей Томаса Бреннена.

Любовниц у него не было – если бы были, Рорк бы их нашел. Томас Бреннен был верным мужем, а теперь жена его стала вдовой…

В дверь громко постучали, Ева обернулась и недоуменно посмотрела на стоявшего на пороге человека лет двадцати пяти. На нем были ярко-желтые кроссовки на толстой подошве, но даже они, казалось, не делали его выше ростом. Одет он был в мешковатые голубые джинсы и куртку с обтрепанными манжетами. Золотистые волосы, стянутые сзади в длинный хвост, спускались ни­же лопаток. В мочке левого уха позвякивало штук шесть золотых сережек-колец.