Возмездие
Шрифт:
— Помещение свободно, господин майор?
— Да. Будьте любезны, Цвюнше, сдайте карты в оперативную часть. — Крюгер сворачивал карты. — И проветрите здесь, пожалуйста.
Антикварный магазин «Стессель и сын» занимал помещение бывшего краеведческого музея. Это было, пожалуй, самое процветающее коммерческое заведение города.
В просторных торговых залах двухэтажного здания еще стояли чудом сохранившиеся экспонаты музея. Чучела волка, медведя, муляжи
Основную массу покупателей составляли немцы.
Мужчин было мало: офицеры в сопровождении денщиков, готовых отнести покупку, несколько штатских и дежурный агент гестапо, которого все сторонились на всякий случай. Женщины щеголяли в дорогих манто… Хозяин цепко оглядывал всех входящих в магазин и выходящих и, казалось, насквозь прощупывал взглядом свертки с покупками…
Цвюнше он встретил широкой улыбкой.
— Добрый день, господин обер-лейтенант! Что вам будет угодно?
— Меня интересует старинная русская живопись, яичная темпера.
— Ах, иконы… Первый этаж направо, пожалуйста…
Потемневшие от времени иконы штабелями были навалены позади прилавка, за которым стоял Захар, бывший моряк торгового флота, севший на мель в этом городе по случаю войны и фашистской оккупации.
— Гутен таг, герр официр, — сказал Захар подошедшему Цвюнше. — Иконки интересуют? Бнтте. — И показал на выставленные для привлечения покупателей ярко намалеванные иконы в дорогих окладах.
— Надо старинную… Маленькую… Божьей мамы… Богоматери, — с трудом произнес по-русски Цвюнше. — Буду вас отблагодарить. — Он положил на прилавок пачку сигарет.
— Хорошо. Поищем. — Сигареты мигом исчезли с прилавка. — Найдем, — приговаривал Захар.
В предвечерний час, когда развалины города исчезали в сумерках, по заснеженным улочкам, обгоняя солдатские патрули, торопливо семенили старушки, почти все в одном направлении — к церкви. И малиновый звон, созывавший к вечерней молитве, далеко разносился в морозном воздухе.
На церковной паперти было много нищих: калек, стариков и детей — тяжелое время.
Церковь была нетоплена, внутри стоял густой туман от дыхания сотен людей. Свечи в нем едва горели. Захар с трудом протиснулся вперед. Заунывно пел старушечий хор, и густой
Увидев Захара, пробившегося в первый ряд, отец Павел торопливо закончил проповедь и сказал устало, обыденно:
— Служба окончена. До свиданья. — Он ушел за золотые ворота.
В боковом приделе за золотыми воротами — маленькая, скромно обставленная, но чистая комнатка отца Павла. Раскрытый сундук для риз, стол да пара стульев, на одном из которых уже сидел Захар. Он поднялся навстречу священнику, пожал протянутую руку.
— Здравствуй, Павел Иванович.
— Здравствуй, — коротко ответил отец Павел и устало опустился на стул. — Тяжко, Захар. Истощилось людское терпение, и мое на пределе…
— Ничего, недолго… И немцы чуют. Как оглашенные гребут под себя…
— Ты опять за иконами?
— Что же делать? Надо, Павел Иванович. Коммерция… А вот тут для тебя. Презент… — Захар вынул пачку сигарет, которую ему дал в магазине Цвюнше. — Если можно — одну сигаретку. Дрянь, немецкий эрзац, а дымить-то нечем…
Бросив несколько сигарет на стол, отец Павел спрятал пачку в широкий рукав своей рясы. И вовремя: в комнатку заглянул дьячок с подозрительной елейной физиономией.
— Батюшка, можно храм запирать?.. Ох, здравствуйте, Захар Спиридонович… А я уж иконы для вас приготовил… Отменные…
В маленькой полутемной аптеке к окошку провизора тянулась небольшая старушечья очередь. Звонко щелкнул звоночек у двери, и вошел отец Павел. Увидев очередь, он собрался было уходить, да старушки остановили его:
— Пожалуйте, батюшка… — И запричитали, крестясь и суетливо сторонясь от окошка: — Бога ради, отец родной…
— Благодарю. — Отец Павел подошел и склонился к окошку. — Здравствуйте, Анна Густавовна.
— Добрый день. — Сухонькая старушка в белом халате, надетом поверх пальто, подняла глаза.
— Вот. — Отец Павел протянул ей сложенную бумажку. — Тут рецепт, как всегда.
— Хорошо. — Анна Густавовна взяла у него бумажку и отложила в сторону. — Завтра будет готово… Заходите.
Поздно вечером к аптеке подъехала легковая машина. Дверь была не заперта, вошел капитан. На звонок появилась Анна Густавовна. Капитан сказал по-немецки:
— Добрый вечер, фрау Анна, — снял фуражку и учтиво поклонился.
— Добрый вечер. У меня все готово для вас. — Она передала белую коробочку, перетянутую резинкой.
— Спасибо. Вы добрая фея. — Капитан поцеловал ей руку.