Возмездие
Шрифт:
— Там люди сгорят…
— Ты командир Особого отряда, а не начальник пожарной команды, — жестко сказал подполковник. — Думай лучше, как проникнуть в закрытую зону квадрата 27. Расстрелять нас мало, если не сделаем этого…
— Я никогда не прощу себе, если в этой деревне погибнут женщины, старики и дети. Я обязан спасти этих людей…
— Вся наша война за людей, майор, —
Роты Бондаренко и Бейсамбаева выстроились на краю поляны. С левого фланга стояли Костя и Алик с винтовками. Из землянки вышел майор. Командиры сразу подобрались, повернулись к нему.
— Командуйте, Хват! — сказал отрывисто Млынский.
— Есть! По местам, товарищи командиры!
— Горшков! — обратился к лейтенанту Млынский. — Ты должен остаться.
— Слушаюсь, — нехотя подчинился Горшков. Млынский повернулся к Зине.
— Так и не успели поговорить…
— Еще наговоримся, Иван Петрович, — улыбнулась Зина. — Счастливо оставаться!
Зина бегом заняла свое место в строю.
Хват уже дал команду:
— Равняйсь! Смирно! Напра-аво! Шагом марш!
Алик на ходу обернулся и увидел смотревших им вслед Горшкова и Млынского.
— Млынский остался!
— Эй! Разговорчики! — прикрикнул Хват. — Шире шаг!
Грохотал ресторанный оркестр. Музыканты были в поту от духоты и усердия. В чадной атмосфере царило какое-то исступление. На тесном «пятачке» больше толкались, чем танцевали.
Райснер с трудом пробрался к столику, за которым сидел подполковник, начальник его отдела.
— Куда ты пропал? — громко спросил подполковник. Он вынужден был из-за шума кричать.
— Я вообще не хотел идти. Здесь нечем дышать… Надоело!..
— Брось хандрить…
— Все надоело! Я хочу проветриться, Вальтер.
— Хочешь на фронт?
— Здесь фронт везде… Завтра идет машина с подарками к пасхе для офицеров дивизии «Викинг»… Разреши мне поехать.
— Кельнер! Два коньяка! Ты отличный товарищ, Георг, для тебя я готов на все.
— Ну спасибо…
— Матвей Егорович дома? — спросил он.
Алеша, услышав русскую речь, растерялся. Дед Матвей ему крикнул, приподнявшись с постели:
— Впусти, Алешка!
Алеша отступил от двери, и Райснер, отстранив его, прошел прямо в комнату, к постели Матвея Егоровича.
— Дед, что с тобой? Почему не пришел?
— Плохо, старость… Не вовремя. Новости вот из леса принес. — Дед Матвей кивнул на Алешу.
— Велено вам передать на словах, — сказал Алеша. — Федорову нужна замена.
— Так, — кивнул Георг Райснер, глядя, как Алеша прячет за голенище сапога Мишуткин подарок. — А ну дай сюда!
— Зачем?
— Дай сюда! — резко повторил Райснер. — Тебе Иван Петрович разрешил его взять?
— Это мое оружие…
— Это оружием было в лесу, а здесь это пропуск в рай… — Отобрав финку, Райснер улыбнулся. — Отправляйся немедленно назад и передай Ивану Петровичу: буду в срок в условленном месте. А это, — он подкинул финку на ладони, — при случайном обыске заберут, и все дело завалишь. На, спрячь, дед. — Увидев, что Алеша расстроился, он добавил: — Тоже мне, предводитель коман-чей…
Дед спрятал нож под подушку.
— Матвей Егорович, — продолжал Райснер, — если к тебе кто-нибудь подойдет и спросит, где ты купил овес в прошлую пятницу, скажи, что взял его в долг, и доверяй этому человеку, как мне.
— Понятно…
— Поправляйся, нужен вот так!
Перед рассветом роты вышли к опушке леса и залегли против деревни Селищи.
Хват, наблюдавший в бинокль за деревней, от которой тянуло гарью, обернулся.
— Где этот хлопец? — И сразу увидел Алика, бывшего неподалеку. — Где твой отряд? Связь, быстро!
— Есть! — Алик, подхватив карабин, сказал Косте, который было двинулся следом: — Я сам.
Почти тотчас же со стороны деревни появились фигуры людей — это вернулись из разведки Полищук и его товарищи.