Возмездие
Шрифт:
С этого дня Пятаков стал давать подробнейшие показания.
В декабре 1935 года он ездил в Берлин. Ему удалось послать письмо Троцкому в Норвегию. Пятаков жаловался на недостаток средств «для внутренней работы». Троцкий ответил, что деньги обещаны германским правительством. Правда, немцы требуют слишком дорогую плату: уступить им Украину. Однако сохранялась надежда, что удастся отделаться чисто экономическими уступками.
Оформив протокол, следователь внимательно посмотрел на совершенно угнетённого Пятакова.
— Вы ничего не хотите дополнить?
Арестованный долго молчал, наконец выдавил:
— Хочу…
Он признался, что виделся с Троцким
— Где? В каком месте?
Снова долгое молчание. Пятаков хрустел пальцами.
— Так где же?
— Там… в Норвегии.
Он принялся рассказывать о том, в чём не признался даже Орджоникидзе: о тайном полёте на специальном самолёте.
Сломавшись окончательно, Пятаков сильно облегчил работу следствия.
Среди заговорщиков у него имелась подпольная кличка: «Рыжий». Подельники ценили его за высокое положение в системе тяжёлой промышленности (от него, в частности, зависело назначение на важные посты старых специалистов). К огорчению подполья, Пятаков страдал частыми запоями. Алкоголь настолько губительно сказывался на его организме, что на ногах у него образовались болезненные язвы. Попадая на больничную койку, он надолго «выходил из игры».
«Разоружаясь» перед следствием, Пятаков дал много показаний о роли в заговоре таких фигур, как Енукидзе и Бетал Калмыков. Последний считался лидером Северного Кавказа и поставил себя в этом неспокойном регионе на манер удельного князя.
Под властью Пятакова, как заместителя Орджоникидзе, находилась вся тяжёлая промышленность страны. Повсюду на заводах и шахтах орудовали проверенные люди. Регулярные аварии удавалось объяснять невысоким профессиональным уровнем рабочих.
Налаженную систему вредительства вскрыл (совершенно невзначай) американский инженер Джон Литлпейдж. Спасаясь от безработицы в США, он подписал контракт на 9 лет и, вне себя от радости, приехал на Урал, на Кошбарский золотой рудник. Добросовестный специалист, он горел желанием доказать, что, нанимая его на работу, советская власть не ошиблась в выборе. В первую же смену он пришёл в ужас от работы большого дизельного двигателя и распорядился немедленно его остановить. Возникла рабочая пауза, забегало начальство. Американец, подвернув рукав, залез в кожух подшипника и вынул горсть кварцевого песка. Откуда он там взялся? Через час такой работы подшипник пришлось бы выбросить… Песок был обнаружен и в редукторах двигателя. А эти узлы были надёжно закрыты колпаками. Выходит, кто-то их снимал? Кто же?
Только здесь, на уральском руднике, до сознания американца стал доходить смысл тихой необъявленной войны против первого в мире государства трудящихся.
Американские инженеры работали также на медных и свинцовых рудниках. Измученные безработицей на родине, они никак не могли уразуметь, почему русские специалисты всеми силами стараются завести безработицу и в СССР. Остановка любого рудника лишает работы тысячи горняков.
Ответы на свои недоуменные вопросы они получили, читая газетные отчеты о судебных процессах в Москве, Свердловске и Челябинске.
Все 8 дней судебного процесса в зале молчаливо и внимательно сидел щуплый человечек с острым аскетическим лицом. Он зябко кутал шею и подбородок в пёстрый заграничный шарф. Его волнение выдавали лишь нервические движения пальцев сухонького кулачка.
Это был известнейший немецкий писатель Лион Фейхтвангер, приехавший в СССР со специальной миссией.
О том, что привело немецкого писателя в советскую столицу, гадать не приходилось. В зарубежной печати
Мировая общественность связывала эти судебные процессы с тем, что происходило в Германии. Оттуда начался великий исход евреев. Оставляя нацистам дома, имущество, предприятия, богатые евреи устремлялись в Америку. Беднота, которой нечем было откупиться, испивала горькую чашу. Кое-кому удалось спастись тем, что они вовремя согласились покинуть родные места и уехать в далёкую, пустынную и совершенно не обустроенную Палестину.
Писатель Фейхтвангер, великий знаток истории еврейского народа, приехал в студёную Москву в качестве своеобразного ревизора. Такого человека, уже немолодого, знающего слишком много о том, что втайне совершается в мировой политике, никому и никакими ухищрениями не обмануть!
Собираясь в Россию, Фейхтвангер основательно подготовился. Он всегда помнил, что на территории царской. России проживала примерно половина всего еврейского народа. Город Вильно считался «восточным Иерусалимом». В пресловутую «черту оседлости» входило 26 губерний — гигантское пространство, равное Европе… После событий 1917 года советская Россия вот уже 20 лет привлекает пристальное внимание всего мира.
«Еврейский вопрос» стал основной темой творчества Фейхтвангера. Его знаменитые романы с интересом читались в самых разных странах мира.
Историю творят живые люди. В своих произведениях писатель вывел исторические персонажи во всем их многообразии, показав как великие свершения героев, так и гнусные происки подонков. Проникновенный знаток человеческой натуры, Фейхтвангер сохранил способность судить здраво о самых загадочных явлениях. В данном случае его, живущего за океаном, но продолжавшего писать на немецком языке, постоянно интересовали события не только на оставленной родине, в Германии, но и в соседней России.
В настоящее время эти страны, недавно воевавшие одна с другой, стали называться Третьим рейхом и Советским Союзом.
Фейхтвангер был слишком умён и проницателен, чтобы сознательно закрывать глаза на поразительное противоречие: в то время, как из Германии начинался исход евреев, Россия наоборот испытывала настоящее нашествие евреев! У него, как у специалиста, имелся свой взгляд на роль личности в Истории, и он со всех сторон приглядывался к Гитлеру и Сталину. Недаром этих государственных руководителей журнал «Лайф», самый многотиражный в США, назвал «Персонами года». Они затмили своей популярностью всех остальных политических деятелей по обе стороны океана.
В записных книжках Фейхтвангера сохранилось несколько записей, питавших его мысль и направлявших его поведение в советской России.
Выписка из еврейского журнала «Рассвет»:
«Выгодно ли распространение социалистических теорий для интересов еврейских купцов и капиталистов? Поставить этот вопрос — значит решить его… Противно спорить о таком вздоре. Всякий, кто знаком с евреями, согласится, что никто столько не боится социалистических учений, как еврей-капиталист».
(Нет банков, биржи, нет кредитов, займов — нет самой атмосферы для всевозможных спекуляций.)