Возмездие

Кузьмин Николай Павлович

Раковский стал заметно утомляться. Его раздражала отсталость собеседника. Азарт просветительства пошёл на спад.

— Вам известны секретные статьи Брестского договора? Уверяю вас, они имеются. Их не может не быть. Так не положено. Не думайте, ради Бога, что Брестский мир заключала Германия. Что за наивность, в самом деле! Там сказали своё слово настоящие Хозяева. И вы, если заглянете в секретные статьи, убедитесь в этом сами. Конкретно? Ну, хотя бы в путях русского золота. Не спорю, с договором хорохорился дурак Гофман. Но в секретных статьях учтены интересы вовсе не Германии. Ну, Мендельсон… это понятно. Но там же речь идёт главным образом

о банках Америки и Великобритании. Да, да, о них! Да и Франция не забыта… я имею в виду Ротшильдов.

Назидательно подняв палец, Раковский изрёк:

— Банкиры войн не проигрывают. Никогда! Это — обязанность дураков военных. Банкиры — только выигрывают. Это — правило. И пора, наконец, это понять.

Далее разговор пошёл о событиях хорошо известных: об ожесточавшейся внутрипартийной борьбе. Однако Раковский подчеркнул, что оппозиция при этом имела твёрдый приказ: ни в коем случае не допускать разгрома коммунистического государства! Этот приказ, это категорическое требование оттуда необходимо иметь в виду постоянно.

Раковский снова вернулся к Троцкому тех лет.

— Это же Троцкий организовал покушение на Ленина. По его приказу Блюмкин убил Мирбаха. Государственный переворот, замышлявшийся Спиридоновой с её эсерами, был согласован с Троцким. Его человеком для всех этих дел был тот Роземблюм, литовский еврей, который пользовался именем Рейли. Это лучший шпион при Британской «Интеллидженс». На самом деле это был человек от НИХ… Троцкий сделался начальником Красной Армии. До этого времени армия беспрерывно отступала перед белыми. И вдруг начинает побеждать! Как вы думаете, почему? Троцкому было необходимо побеждать, а белых уже можно было разгромить. Это давало ему престиж и силу. А тут президент Вильсон привёз в Европу свои 14 пунктов мира, и шестым пунктом было запрещение воевать с Россией. Преградой Троцкому в СССР становился только Ленин. Этому старому революционеру пора было умереть, будучи прославленным. От пули он уцелел, но против тайного процесса для прекращения его жизни он был бессилен.

— Как? — вскричал поражённый «Габриэль». — Троцкий сократил жизнь Ленина? Это же гвоздь для процесса!

— Я не советую вам этого. Оставьте это дело в покое. Оно достаточно опасно для самого Сталина. Поверьте, ОНИ имеют настолько мощную пропаганду, что заставят мир увидеть убийцу Ленина не в Троцком, а в Сталине.

— Так, так, так… Выходит, «Завещание» Ленина…

— Вы правильно мыслите. «Завещание» у своего супруга вырвала Крупская, чтобы помочь Троцкому свалить, наконец, Сталина. А дальше… дальше всё известно. Троцкий оказался мелким человеком. Он не хотел никому помочь. Всё опасался, что вытеснят его самого! Таким образом, мы оказались лицом к лицу со Сталиным, который, надо отдать ему должное, развил бешеную деятельность. При его национальном атавизме он ещё всячески стал подчёркивать свой панрусизм. Он сейчас пестует класс, с которым мы должны были покончить: класс национал-коммунистов в противовес коммунистам-интернационалистам. Он ставит Интернационал на службу СССР, и тот уже ему подчиняется полностью. Сталин — это Наполеон и Фуше, соединённые вместе…

— Хватит, Раковский, вы здесь не для того, чтобы заниматься троцкистской пропагандой!

— Но вы же должны знать, с кем вам придётся иметь дело!

— Вот об этом и поговорим. Вы назвали Шиффа… Затем другого, кто служил для связи с Гитлером… ну, в смысле его финансирования.

— Дались же вам эти имена! Ну, хорошо, записывайте. Шифф, Варбург,

Леб и Кун. Я говорю о семьях — они связаны между собой. Затем Барух, Франкфуртер, Альтшуль, Кохем, Беньямин, Штраус, Штейнхарт, Блом, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Ламонт, Ротшильд, Лод, Мандель, Моргентау, Ласский… Я думаю, довольно. Любое из перечисленных мною лиц всегда сможет довести до НИХ любое ваше предложение существенного характера. Разумеется, непосредственного ответа ждать нельзя.

— А как же поступить?

— Очень просто. Надо ограничиться высказыванием, изложением какой-нибудь гипотезы… скажем так. Зависящей, само собой, от определённых неизвестных.

— А затем?

— А затем остаётся только ждать.

* * *

Разумеется, одной «лекцией» дело не ограничилось. С Раковским разговаривали разные люди. И он старательно зарабатывал себе право на жизнь.

Все протоколы, все записи внимательно анализировались специалистами. Каждый из них излагал свои соображения и выводы.

Эти важные бумаги оказывались на сталинском столе. По полям документов гулял синий карандаш, задавая работу помощникам. Как правило, уже на следующий день Генеральный секретарь получал на стол детально разработанные справки по вопросам, выделенным синими «галочками» на полях.

Снова и снова допрашивался важный узник внутренней тюрьмы. Его откровения становились всё глубже и масштабнее. Перед глазами Генерального секретаря открывались глубочайшие подвалы мирового «Зазеркалья» Он постигал сложнейшую систему управления планетой. Завершалось образование, начатое некогда уроками о. Гурама.

Порою Раковский впадал в раздражение — его выводила из себя необразованность собеседников, их вопиющая неосведомлённость в, казалось бы, совершенно простых вопросах. И он переходил на менторский тон и принимался не просто объяснять, а — втолковывать, пристукивая при этом пальцем по краешку стола.

В первую очередь он потребовал переменить усвоенный взгляд на роль и значение Соединённых Штатов Америки. Да, богатая невпроворот страна. Да, задиристая, дерзкая, временами даже нахальная. Однако по большому счёту это всего лишь освоенный Англией материк — освоенный, полностью прибранный к рукам и нацеленный на исполнение самых разных команд.

Раковский сравнил Америку с охотничьим псом, молодым и старательным, но послушным командам опытного охотника.

В роли охотника выступает Англия, старая, искушённая, закалённая в самых невероятных хитросплетениях мировой политики.

Разве государственный опыт Англии вызывает у кого-нибудь сомнения? Но достигнуть этого англичанам удалось усердно вековой работой. Началось с революции, первой не только в Европе, но и на планете. Чем остался Кромвель в памяти потомков? Неслыханными зверствами (казнь, в частности, короля) и тем, что вернул в Англию евреев, изгнанных оттуда несколько веков назад.

Долгое изгнание пошло сынам Израиля только на пользу. Они полностью освоили масонство и проникли во все секретные службы европейских государств. Вернувшись же на острова, они утвердили самую несокрушимую организацию: шотландский обряд. В этой организации соединилась мощь как масонства, так и секретных служб всех держав.

Образовалась мировая сила, не признающая никаких государственных границ и различий по национальности.

Раковский добавил:

— Я понимаю, сразу этого не уяснить, не усвоить. Но без этого совершенно бесполезно соваться в серьёзные международные дела!