Возьми меня себе
Шрифт:
– Что значит никому не говорить?! – вдруг орёт Максут, обдавая меня потоком воздуха, потому что вскочил на ноги. – У тебя был разрыв барабанной перепонки!
Сажусь, отрывая глаза. Он стоит надо мной, как гора. Сжав челюсти. Злой.
– Я жила в деревне целое лето, – тараторю быстро. – Там даже дорог нет. Мне неделю было плохо. Ухо загноилось… бабушка подумала, что это… отит… или ещё что-то…
– А твоя мать?! – Лает он.
– Никто не знает… – трясу головой.
– Какого черта, Айза?! – снова повышает он голос. – Ты что, совсем дурочка?
Встав
– Мне было одиннадцать!
– Сейчас-то тебе не одиннадцать! – рычит Максут, глядя на меня, как на полную дуру.
Это злит меня. Обижает. Я не просила его говорить об этом! Он сам спросил! Мне ничьё участие не нужно. Я сама умею. Но то, что так на меня смотрит именно он, задевает до самых кишок. Настолько, что моя губа по-детски поджимается.
– Моя мать и так все время плачет! – Выкрикиваю в его лицо. – А всем остальным на меня плевать, понятно?! Если не хочешь со мной заниматься, не нужно! У меня все равно… никогда не получится!
Развернувшись на пятках, бегу к стене, цепляясь глазами за свои кроссовки.
Хочу уйти, и поскорее. Куда-нибудь, где никого нет.
Дёрнув меня за локоть, разворачивает к себе. Моя голова реагирует соответствующее. Она кружится, и я теряю равновесие, падая на Максута. Ударяюсь носом о его грудь, хватаясь за шорты на его каменном бедре.
– Я что, сказал, что не хочу с тобой заниматься? – вкрадчиво требует, обхватив моё плечо второй ладонью.
– Не сказал. – Упираюсь в его грудь руками.
Поднимаю голову, тряхнув ею два раза.
– Ты что, мысли читаешь?
Смотрю в его глаза, выплёвывая:
– Не читаю.
– Отлично. А то я уж подумал, что читаешь.
– Я не хочу заниматься, – отворачиваюсь и дёргаю плечами. – Отпусти.
– Айза…
– Что?! – вскидываю на него мокрые глаза.
Его глаза блуждают по моему лицу. Брови сходятся на переносице.
Чертыхается, запрокидывая голову и вздыхая, а я всхлипываю. Ненавижу. Ненавижу плакать!
Обернув руку вокруг моих плеч, мягко прижимает к себе. Вяло сопротивляюсь, растекаясь по его груди. Всхлипываю всё громче, припадая к ней щекой. Его ладонь накрывает мою голову. Руки сами обвивают его талию. В нос проникает запах его тела. Запах чистого пота, запах его майки. Пахнет стиральным порошком. Закрываю глаза. От тепла. От внезапного, просто безумного удовольствия. Я слышу стук его сердца. Уверенный и мощный. Считаю удары, выравнивая дыхание.
Молча дышим в тишине целую вечность.
Его тело прилегает к моему во всех местах. Такое сильное. Такое надёжное.
Максут игриво накручивает на палец мой хвост.
Фыркаю.
– Мир? – бормочет, коснувшись подбородком моего виска.
– Угу… – поворачиваю голову, незаметно проводя носом по его груди.
Поднимаю на него глаза, глядя из своего укрытия.
Его лицо предельно серьёзно. Но расслабленно. Его губы расслаблены, а глаза смотрят в мои.
Задевая пальцем мою серёжку, тихо говорит:
– Это тоже придётся снять.
– Что мы будем делать?
– Разомнём твои кости.
– У меня не
Я падаю, даже повернувшись вокруг своей оси.
Его губы кривит просто чертовски хитрая улыбка.
Глава 14
Айза
Падаю на синий мат лицом вниз, не чувствуя своего тела. Мат кажется таким мягким. Всё равно, что тёплое болото.
– Ещё раз, и закончим, – чувствую спиной насмешливый голос.
– Иди к чёрту! – стону, накрывая голову руками в розовых боксёрских перчатках.
Я пришла в восторг, когда их увидела.
Мокрая футболка прилипла к телу, по позвоночнику катятся струйки пота. По вискам тоже. В ухе звенит. Пальцы в перчатках не разгибаются. Я выгляжу не лучше тех детей. И я никогда не спала так крепко, как буду спать сегодня ночью! Знаю это точно!
– Поднимайся. – Получаю шлепок по заднице поролоновой палкой, которой он мучает меня уже сорок минут.
– Неееееет! – визжу, отбиваясь и переворачиваясь на спину.
Раскинув в стороны руки, смотрю на него снизу вверх и смеюсь.
Его голубые глаза тоже смеются, губы улыбаются.
У меня внутри все сжимается.
От восторга.
От дикой потребности бежать куда-то и что-то творить. Безумный всплеск энергии. Жизни. Прямо в моих венах.
– Не могу… – говорю с жаром, продолжая демонстративно лежать у его ног.
Распластанная и уставшая, но я… мне кажется, я счастлива…
Я всё время смеюсь и никак не могу перестать. Никак не могу перестать смотреть на него и ждать каждого прикосновения. Случайного и нет. Подушечки его пальцев немного загрубевшие, а сами пальцы такие сильные. Эти мысли плавают в моей голове, кружа её. Мысли постепенно возвращаются в мою голову, потому что последние полчаса их там вообще не было. Они испарились сразу после того, как мы перешли от разминки к “делу”. Так он это назвал.
Последние полчаса я думала только о том, как дышать, когда горят лёгкие и мышцы. Когда это происходит, у человека в голове пусто. Это я теперь точно знаю! Он тоже это знает.
Это… урок?
– Я умираю, – говорю ему звонко, поворачивая голову вслед за ним.
– Что-то не похоже. – Бросив поролоновую штуковину на пол рядом с матом, вращает плечами.
Неимоверно бодрый и довольный.
– Клянусь! – все также звонко смеюсь я.
Посмотрев на меня с иронией, наклоняется и подхватывает с пола термос с водой. Гладкая ткань шорт натягивается на мощном бедре, и я с волнением отвожу глаза.
Подойдя к мату, Максут приседает и упирается коленями в пол у моих стоп, ставит рядом термос и манит пальцами:
– Дай руку.
Оторвав от мата плечи, со стоном протягиваю ему неподъемную перчатку. Обхватив пальцами запястье, дергает на себя, заставляя принять вертикальное положение. Пошатнувшись, сажусь напротив, а потом подбираю под себя ноги, копируя его позу. Стукнув второй перчаткой по голове, мотаю ею из стороны в сторону.
– Голова кружится? – Расстегнув застёжку, освобождает мою руку.