Возможно, в другой жизни
Шрифт:
Я знаю, многие не любят вспоминать о том, как это произошло у них в первый раз. Слишком уж неловкими они были в силу своей неопытности. Для меня все прошло иначе. Это был не просто секс – мы с Итаном занимались любовью. Вот почему он навсегда останется в моем сердце.
А потом моя жизнь резко изменилась. Итан поступил в университет Беркли. Сару приняли в Школу Королевского балета. Мои родители собрали вещи и переселились в Лондон. Я переехала жить к Хадсонам. А в одно прекрасное августовское утро, незадолго до начала учебного года, Итан уселся
Мы продержались до конца октября, прежде чем окончательно расстаться. На тот момент мы убеждали себя, что это временная мера, что летом мы возобновим наши отношения.
Подозреваю, что подобными сказками утешают себя все студенты во всех университетах.
Я стала присматриваться к колледжам Бостона и Нью-Йорка, ведь жизнь на Восточном побережье позволяла чаще наведываться в Лондон. На Рождество, когда Итан приехал домой, я уже встречалась с парнем по имени Крис Родригез. Когда Итан объявился в городе на летних каникулах, у него уже была девушка по имени Алисия Фостер.
Последним ударом по нашим отношениям стало мое поступление в Бостонский университет.
Теперь между нами было три тысячи миль. И ни один из нас не горел желанием сократить это расстояние.
Время от времени мы с Итаном встречались – главным образом, на свадьбах наших общих друзей. Внешне мы держались совершенно непринужденно, но внутреннее напряжение не спадало. Казалось, мы оба мучились в душе мыслью, что не последовали собственной судьбе.
– По моим расчетам, ты пробыла в этом городе уже двенадцать часов, – говорит Итан. – Пора уже и повидаться.
– Думаю, мы сможем это устроить. Габби сказала, что вечером мы идем в бар, где-то там в Голливуде. Она уже наприглашала кучу наших друзей, и все для того, чтобы мне, как она сама заявляет, «было проще здесь обжиться».
– Ясно, – смеется Итан. – Отправь мне в сообщении время и место, и я там буду.
– Прекрасно.
Я уже начинаю прощаться, но в трубке снова звучит его голос.
– Эй, Ханна…
– Да?
– Я рад, что ты решила вернуться домой.
– Похоже, я уже исчерпала свой список городов, – улыбаюсь я.
– Ну, не знаю, не знаю… Мне так хочется верить, что ты просто повзрослела.
Я вытаскиваю вещи из чемодана и разбрасываю их по комнате.
– Клянусь, как только вернемся, приведу все в порядок, – обещаю я Габби и Марку. Они терпеливо ждут меня у дверей.
– Это же не показ мод, – говорит мне Габби.
– Это мой первый вечер в Лос-Анджелесе, – напоминаю я ей. – Хочу выглядеть как можно лучше.
Поначалу я остановила свой выбор на черной рубашке и черных джинсах, дополнив наряд длинными сережками. Но затем мне пришло в голову, что это Лос-Анджелес, а не Нью-Йорк. Как ни крути, тут гораздо теплее.
– Я просто хочу найти блузку полегче, – говорю я и начинаю рыться в вещах, которые уже разбросала по комнате. Обнаружив под завалами
– Обещаю, как только вернемся, я сразу же приберусь.
Краем глаза я вижу, как Марк посмеивается надо мной. Он знает, что я не всегда выполняю свои обещания. Наверняка Габби успела предупредить его: «Не удивляйся, если она устроит в своей комнате маленький бардак».
Думаю, впрочем, Марк смеется не потому.
– Для такой неорганизованной личности ты выглядишь очень собранно, – замечает он.
Габби улыбается.
– Это верно. Ты выглядишь просто бесподобно. Но женщину оценивают не по внешности, – добавляет она. Политкорректность – часть ее натуры. И я люблю ее за это.
– Спасибо вам обоим, – говорю я, шагая за Марком и Габби к машине.
Народу в баре не так уж и много. Мои друзья садятся за столик, а я иду за напитками. Пиво нам с Марком и бокал вина для Габби. Мне приносят счет на двадцать четыре доллара, и я тянусь за кредитной картой. Даже не знаю, сколько у меня там денег. По идее, должно хватить на первое время. Но жаться я не собираюсь – особенно если учесть, что Габби и Марк обеспечили меня бесплатным жильем.
Я приношу два пива и отправляюсь за вином. Вернувшись к столику, я вижу, что к нам присоединилась еще одна женщина. Я уже встречалась с ней пару лет назад на свадьбе у Габби и Марка. Зовут ее Кэтрин. Однажды она пробежала нью-йоркский марафон. У меня хорошая память на лица и детали. Но я давно научилась скрывать это. Людей пугает, когда посторонний человек выказывает такую осведомленность.
Женщина протягивает мне руку.
– Кэтрин, – представляется она.
Я тоже называю свое имя.
– Рада знакомству, – говорит она. – И добро пожаловать в Лос-Анджелес.
– Спасибо, – киваю я. – А знаешь, ведь мы уже встречались.
– В самом деле?
– Да-да, на свадьбе у Марка и Габби, – говорю я, будто бы припоминая. – Если не ошибаюсь, ты еще сказала, что бежала однажды марафон. То ли в Бостоне, то ли в Нью-Йорке.
– Верно, – улыбается она. – В Нью-Йорке. Ну и память!
Теперь Кэтрин смотрит на меня с симпатией. А если бы я сразу объявила: «Так мы уже встречались. На свадьбе у Габби и Марка. На тебе еще было желтое платье, и ты похвасталась, что бежала нью-йоркский марафон», – Кэтрин наверняка отнеслась бы ко мне с подозрением. Уж это-то я усвоила на собственном опыте.
В скором времени к нам присоединяются наши школьные подружки. Бринн, Кэйтлин, Эрика. При виде их я визжу от восторга. До чего приятно знать, что люди, с которыми ты общался в пятнадцать, по-прежнему тебя любят.
Затем приходят приятели Марка, и вот уже за столиком не протолкнуться.
Первое время я тяну пиво, а потом заказываю себе диетическую колу. Я слишком много пила в Нью-Йорке, в компании Майкла. Пора меняться.
Я отхожу от барной стойки и тут замечаю в дверях Итана.