Возмутитель спокойствия
Шрифт:
Поблагодарил, попрощался.
Отлично!
Все один к одному. Получалось, как я и думал изначально, мечи, боевые топоры, медицинские сумки и наконечники для стрел — из другого набора. Для чего подброшены? Тут просматривалось два явных варианта, могли быть еще, но о тех пока можно было рассуждать, как о гадании на кофейной гуще.
Итак, первый, лицезреть очковтирательство и потемкинские деревни мне довелось неоднократно, все же не один год провел в ВС Альянса. Те, кто напал на герцогский караван растворились, и доблестным стражникам найти причастных по горячим следам не удалось. Более того, они даже не могли указать на виновников, не имелось никаких доказательств. Мои же трофеи должны были проверить сразу, после получения известия о гибели каравана и приказа «найти и покарать».
Наместник «рвал и метал», что грозило переменами в судьбах многих, поэтому требовалось выдавать результат срочно. И он появился, пусть и неожиданно. Заодно распоясавшееся племя Пятой Окровавленной Руки Суриса, обнаглевшего настолько, что возле Стены селян стало похищать и убивать, проредить всей мощью карательной герцогской машины, а не силами десятка гарнизонной сотни, какой можно было использовать для патрулирования, не обнажая тылов.
Если это так, то здесь были замешаны лэрг и мэтр. И для них не являлась чем-то существенным приказать подбросить старые мечи из запасников и такие же топоры, главное все имперское, легионерское, а наконечники для стрел никто никогда не считал. Вопросы возникали к медицинским наборам… Но здесь тоже имелся определенный смысл, именно они служили неоспоримым доказательством того, что непосредственно эти твари участвовали в ограблении, так как имея доступ к таким матценностям, их проще продать, чем подарить какому-то аристо. Но, скорее всего, они имелись в похищенном грузе в большом количестве. Как ни осматривал все предметы, но местные до инвентарных номеров пока не доросли.
Почему именно на третий день? Вероятно, изначально хотели найти реальных грабителей, но не получилось. Или получилось, учитывая головы и останки, порубили тех в труху, Турин прикинул, как это использовать в своих целях. И придумал план, как и наместника приказ выполнить, и Пятую Руку уничтожить, племя, вполне возможно, непричастное к этому делу, но гадящее постоянно на вотчине лэрга.
Да, примерно так.
Второй вариант, некие злые силы, окопавшиеся в Черноягодье, не получили посылку в виде монет и непонятных яиц, решили наказать нерадивых гоблов за сорванную сделку, подставив их по полной программе. Но и здесь следовал вывод, что эти неизвестные товарищи были как-то связаны с гарнизоном или с тем, кто имел доступ к арсеналу, дополнительно участвовал и маг. Он мог заявить, что в первый раз при обыске просмотрел или не все вещи притащили в одно место глупые орки. Или еще что-то. Лэрг, даже видя несоответствия, промолчал бы. Ему выгодно уничтожение именно этих гоблов.
Точнее можно было узнать только у Амелии, кто привез дополнительные «трофеи», хотя… Могли и в ее отсутствие финт провернуть, она ведь не сиднем рядом со мной сидела. Или видела? Поэтому нехарактерное поведение для опытной, но очень совестливой и честной, лекарки? Ей пришлось принимать участие в мутном деле? Это нужно выяснить. Еще и по последние слова Крома не выходили из головы: «Старый Дик ушел позавчера». Староста ведь для чего-то вплел в какую-то свою картину мира данное событие, и он не со мной делился, рассуждал вслух. А, учитывая, что это был отец знахарки, которому стукнуло за сотню, уйти он мог только за Грань Жизни, а не погулять за Стену. Горевала? Поэтому так себя вела? Зачем тогда его помянул Волчара?..
Вопросы-вопросы. И паранойя, которая требовала обвинить в интригах всех и каждого. Может на деле имело место обычная халатность и разгильдяйство, когда действительно не стали проверять мою добычу сразу, не связав нападение на герцогский караван, в который зачем-то приняли диких, и гоблов рядом с Черноягодьем. Сорок лиг — это от восьмидесяти до ста километров. Поэтому посчитали невероятным подобное. Но в жизни часто такие идиоты встречались, что и не такое проворачивали.
В любом случае, лично мне на руку такой расклад. Все же мой кровник именно в том племени царствовал. Займутся плотно гоблами, тому станет не до мести, а мне крайне необходимо время, чтобы хотя бы
С этими думами дошел до Имперско-герцогской Канцелярии, расположенной на Центральной площади. Здание, точнее их комплекс, доминировало над другими строениями, подавляя их, показывая ничтожность и как бы сообщая каждому — «мы сюда пришли навсегда». Даже Храм всех богов смотрелся часовенкой на фоне собора Парижской Богоматери.
П-образное массивное основание в три этажа, в центре вздымалась башня еще минимум метров на двадцать с кроваво-бордовой пирамидальной крышей, под которой золотом блестел в лучах местного светила герб сверхгосударства — стилизованный дракон, расправивший крылья, сжимающий в когтистых лапах ленту с надписью «Империя навсегда». Остроконечный шпиль венчало абсолютно черное знамя с таким же лейблом. Хоть Глэрд и не умел читать, но это сочетание символов знал каждый житель империи, но скорее так хотелось думать власть имущим. Впрочем, находились умники, которые интерпретировали короткий девиз в более длинный: «Все тлен, вечна лишь Империя».
К левому и правому крылу примыкали такие же по форме башни, как и центральная, но ниже раза в полтора, на каждой имелись круглые часы, вот следовало свои выставить. И реяли стяги герцогства — красные полотнища, разделенные черным крестом на четыре части, где в правом верхнем углу опять же главенствовал имперский герб, в нижнем левом орел расправил крылья и сжимал в лапах меч, окутанный пламенем. «Огнем и Сталью» — гласила надпись на оружии, как насмешливо всегда говорил Харм, довольно нелестно отзываясь о реальной воинственности подданных и их боевой выучке. Доставалось всем, кроме выходцев из Народа. Вот те заметно отличались в лучшую сторону.
Настолько, что какие-то чертовы гоблы и всякая нечисть загоняла их за Стены, какие сами эти деятели не желали защищать. Более того, на рефлекторном уровне боялись лесов и развалин. Но это мое субъективное мнение. Может в Демморунге и Халдагорде такие хомяки обосновались, по сравнению с которыми и эти крысы выглядели тиграми.
А так, поговаривали, что практически в каждом большом поселении разумных Имперская канцелярия возводилась в первую очередь, традиция получила распространение еще при Старой Империи. Именно многие из таких присутственных заведений, на одно из которых сейчас смотрел я, пережили все катаклизмы за столетия или даже тысячелетия существования. И будь ты хоть на основном материке, на некоторых соседних, или где-то на островах архипелага, везде и всюду можно было найти отблески былого величия или блеск сегодняшнего.
Свернул к правому крылу, где обретался на втором этаже в огромном кабинете мэтр де Кроваль — местный бог бюрократии. Поднимаясь по мраморной лестнице, встретил лэрга Турина в полном доспехе вместе с Кромом и магом де Лонгвилем. Поприветствовал всех сжатым кулаком, ответил только рыцарь.
— Ты не торопился! — обличительно ткнул он в меня пальцем, от благородного несло конским и собственным потом, кровью и дымом костра.
— По важным причинам, — не стал оправдываться я, — В том виде, в каком пребывал, можно только в порту нищих пугать, а не посещать место, олицетворяющее собой Империю и Герцогство, — пафосно провозгласил, произнеся последние слова едва не с торжественным придыханием, — Отмылся, привел одежду в порядок и сразу направился сюда. Да и говорил мэтр де Лонгвиль, что ты лэрг отсутствуешь, гоняя подлых гоблов по лесам.
— Это хорошо, что ты понимаешь важность данного момента. И да, пройдем все вместе к мэтру де Корвалю, чтобы засвидетельствовать твои права честь по чести, быстро и сразу. А то знаю я вас всех крючкотворцев-интриганов! — Турин прожег взглядом старосту, однако тот сделал вид, что ничего не понял и не заметил.
Обстановка в здании давила на подсознание, слишком все огромное, величественное, должное вызывать у обывателя шок и трепет. Высоченные потолки, широченные коридоры, мрамор белый, мрамор розовый, барельефы, статуи, колонны, позолота, красные, черные и золотые цвета. И много, очень много света. Поневоле возникало чувство муравья, попавшего на автостраду.