Возраст сомнений
Шрифт:
– Никуда.
– Не понял.
– Тетя обожает море. Может себе позволить, денег ей хватает. После смерти дяди Артуро ей досталось большое наследство и слуга, тунисец Зизи.
– Значит, тетя решила купить себе яхту?
– Нет. Яхта осталась после дяди Артуро, он часто ходил в море. У него было огромное состояние. Откуда – никто не знает, говорили, что он компаньон какого-то банкира, кажется, его фамилия Рикка.
– А вы, простите, чем занимаетесь?
– Я?
Девушка на минутку задумалась. Как будто выбирала из большого количества своих занятий одно,
– Учусь.
За эти полчаса Монтальбано выяснил, что Ванесса сирота, живет в Палермо, изучает архитектуру, жениха нет. Она понимает, что не красотка, хотя очень надеется устроить свою личную жизнь, любит читать и слушать музыку, не выносит духи и запахи вообще, живет в собственной квартире с котом по имени Элевтерий и предпочитает ходить в кино, а не смотреть телевизор. Тут она резко остановилась, посмотрела на комиссара и вдруг сказала как отрезала:
– Спасибо.
– За что?
– За то, что выслушали. Знаете, нечасто бывает, чтобы мужчина слушал меня так долго.
И Монтальбано вдруг почувствовал себя виноватым.
Вскоре приехал Галло.
– Все стоит, – махнул он рукой. – Там пожарные и дорожные службы. Неизвестно, когда управятся.
Девушка вздохнула:
– Пойду переоденусь. Моя одежда уже подсохла.
Они вышли, дождь припустил еще сильнее. Галло двинулся по направлению к Монтереале, затем свернул на Монтелузу, и через полчаса они были в Вигате.
– Отвезем синьорину в порт.
Галло остановил машину у портового управления.
– Узнайте, какие новости. Мы вас подождем, – сказал Монтальбано девушке.
Ванесса вернулась минут через десять.
– У тети все в порядке, помощь не нужна, но идут медленно и будут здесь не раньше четырех.
– Что вы будете делать?
– Ждать. Что мне остается?
– Где?
– Не знаю. Я тут вообще ничего не знаю. Пойду в кафе.
– Почему бы вам не подождать у нас в комиссариате? Там будет удобнее.
Проводив Ванессу в приемную, Монтальбано вспомнил, что накануне купил роман под названием «Одиночество простых чисел» [1] , и решил предложить его девушке.
– Как здорово! Я как раз хотела почитать.
– Если вам что-то понадобится, обращайтесь к Катарелле.
– Спасибо! Вы не представляете…
– Как называется судно вашей тети?
– «Ванесса». В честь меня.
Уходя, Монтальбано окинул ее взглядом. Мокрый щенок – мятая-премятая недосохшая одежда; прядь черных волос свисает на лицо. И еще комиссар подметил, что сидела она так, как сидят беженцы-мигранты, готовые в любой момент вскочить со стула либо смиренно сидеть на нем целую вечность.
1
«Одиночество простых чисел» – роман итальянского писателя Паоло Джордано. Русский перевод Ирины Константиновой вышел в издательстве «Рипол-классик» в 2011 году.
– Позвони в портовое
Катарелла смотрел на него с недоумением.
– Что непонятно?
– Вы сказали «баронесса». Какая еще баронесса?
Монтальбано поморщился.
– Ладно, я сам.
Два
Кабинет представлял жалкую картину, как говорится, без слез не взглянешь. Вода текла с потолка так, будто наверху разом прорвало десяток труб. Монтальбано решил воспользоваться отсутствием Мими Ауджелло и бесцеремонно расположился в его кабинете.
Около часа дня он поднялся, чтобы пойти на обед, но тут зазвонил телефон.
– Комиссар, звонят из администрации порта. Только чего-то говорят, что они не капитан, а лейтенант… этот… как там его…
– Катаре, в порту не обязательно все – капитаны.
– Как это не обязательно? Уж коли это порт…
– Обсудим в другой раз. Соедини меня с ним.
– Здравствуйте, комиссар. Лейтенант Гарруфо.
– Добрый день. Слушаю вас.
– Мы только что получили известия от «Ванессы». Они собирались войти в порт. Но поскольку ветер усилился, они полагают, что смогут пришвартоваться не раньше пяти. А пока им придется снова выйти в море и взять курс…
– Спасибо.
– Они сказали еще кое-что.
– Что именно?
– Было плохо слышно, не знаю, правильно ли мы поняли. Кажется, у них на борту труп.
– Кто-то из экипажа?
– Нет. Они говорят, он был в лодке, которая просто чудом не перевернулась.
– Какой-нибудь бедолага из беженцев.
– Вроде нет… Дождемся, когда они причалят, вы согласны?
Согласен, а что остается?
Бедняга наверняка помер от голода и жажды, даже в агонии тщетно пытаясь разглядеть дымок парохода или силуэт рыбацкой лодки.
Лучше об этом не думать. Рыбаки рассказывали леденящие душу истории: бывало, вытащат сети, а там – труп, или части трупа, и они их – сразу в море, подальше от греха. Останки сотен мужчин, женщин, детей, отчаянием гонимых в невозможно тяжелый, мучительный путь, в надежде вопреки всему добраться до берегов, где можно заработать на кусок хлеба.
Чтобы отправиться в путь, эти люди лишались всего, продавали последнее, душу закладывали, лишь бы наперед заплатить работорговцам, скупщикам человеческой плоти, которые без зазрения совести оставляли их умирать и выбрасывали в море при малейшей опасности.
А тем, кто остался в живых и наконец смог ступить на твердую землю, какой же теплый прием им оказывают в наших краях!
Так называемые лагеря беженцев – настоящие концентрационные лагеря.
А сколько людей, почему-то считающих себя порядочными и гуманными, мечтают от них избавиться и предлагают нашим морякам палить из пушек по лодкам несчастных, потому что все они – воры и бандиты, от них одна зараза, а работать они ни хрена не хотят.
Точно так же, в таком же духе было и с нашими, когда они направлялись в Америку.