Возраст сомнений
Шрифт:
Пресловутое судно оказалось яхтой, большой и элегантной, которая пришвартовалась у центрального пирса. На ветру бился флаг, кажется панамский. У трапа комиссара ждали человек в морской форме, который оказался лейтенантом Гарруфо, и доктор Раккулья.
Неподалеку матрос из управления порта охранял вытащенную на пирс резиновую лодку.
На борту яхты было пусто. Владелица и экипаж, должно быть, находились внизу.
– Что там, доктор?
– Мне пришлось побеспокоить вас, поскольку машина скорой помощи
– Зачем?
– Затем, что на трупе есть…
– Доктор, вы не так меня поняли. Мне кажется, этот случай не в моей компетенции. Разве труп не нашли в нейтральных…
– Лодка с трупом была перехвачена практически у входа в гавань, а не в нейтральных водах, – перебил его лейтенант Гарруфо.
– А! – вяло отреагировал Монтальбано.
Что ж, он сделал попытку отфутболить расследование, не вышло. А если попытаться отсрочить нерадостную встречу?
– Возможно, течением, учитывая штормовые условия…
Гарруфо только усмехнулся.
– Комиссар, я вас понимаю, с этим делом геморрой еще тот, но нет никаких сомнений, что лодка направлялась из порта… Я сейчас все объясню.
Он с таким нажимом произнес «из порта», что Монтальбано ничего не оставалось, как поднять белый флаг:
– Ладно, где он?
– Идемте, – сказал лейтенант. – Я покажу.
На палубе не было ни души. Они спустились в салон. В центре на столе, покрытом брезентом, лежал труп.
Монтальбано совсем не так его себе представлял: перед ним было мускулистое тело мужчины лет сорока, абсолютно голого. За исключением лица, остальные части тела были целы и невредимы – ни ран, ни шрамов. Лицо же являло собой сплошное месиво.
– Это вы его раздели или…
– Мне сказали, его нашли в лодке именно так, голым.
– На спине тоже…
– Никаких ран.
В воздухе ощущался сладковатый запах. Труп был явно несвежим. Комиссар хотел задать еще вопрос, но тут одна из дверей открылась, и в салон вошла женщина, одетая в робу с пятнами мазута. Она вытирала руки какой-то грязной тряпкой.
– Долго он будет тут лежать? – И исчезла в одной из кают.
Следом за ней появился мужчина лет пятидесяти, сухопарый и изрядно зажаренный на солнце, с бородой-эспаньолкой, в белоснежных, безупречно отглаженных брюках, синем кителе с серебряными пуговицами. На голове у него было что-то вроде военного берета.
– Здравствуйте. Я капитан Спарли, – представился он Монтальбано.
С остальными, должно быть, уже знаком. По акценту – как пить дать генуэзец.
– У вас что, механик – женщина? – спросил комиссар.
Капитан рассмеялся:
– Нет, это хозяйка. У нас резервный двигатель барахлил, поэтому мы задержались; в общем, она сама захотела все проверить.
– Она знает в этом толк? – не удержался Монтальбано.
– Знает, – усмехнулся капитан и добавил, понизив голос: – Лучше всякого механика.
В этот момент с палубы позвали:
– Эй,
– Пойду посмотрю, – сказал капитан.
Вскоре вниз спустились двое в белых халатах, подхватили брезент с трупом и понесли наверх.
– Как вы считаете, доктор, сколько дней… – начал Монтальбано.
Но тут снова возник капитан. За ним шел матрос в черном свитере с надписью «Ванесса». В руках у него была бутылка спирта и тряпка. Он протер стол и положил на него белую салфетку, которую достал из стоявшего тут же шкафа.
– Садитесь, прошу. Что-нибудь выпьете? – спросил капитан.
Выпить никто не отказался.
– Как вы считаете, доктор, сколько дней… – снова начал комиссар, сделав глоток виски, тип которого определить не смог, хотя нашел, что никогда не пил ничего вкуснее.
Дверь каюты распахнулась и выпустила ту самую женщину. Она уже переоделась и была в джинсах и рубашке. Никаких украшений. Высокая брюнетка, элегантная, привлекательная. Должно быть, около пятидесяти, но тело сорокалетней. Она подошла к шкафу, взяла стакан и молча протянула капитану. Тот налил ей виски почти по самый край. Она поднесла стакан к губам и одним глотком выпила едва ли не половину. Потом вытерла губы тыльной стороной ладони и обратилась к капитану:
– Спарли, завтра утром уходим отсюда, поэтому позаботься о…
– Минуточку… – вмешался комиссар.
Дама посмотрела на него так, будто только сейчас заметила его присутствие. Но, не удостоив ответом, обратилась к капитану:
– Это кто?
– Комиссар Монтальбано.
– Комиссар чего?
– Комиссар полиции, – ответил капитан, немного смущаясь.
Смерив Монтальбано взглядом, дама обратилась уже к нему:
– Что вы хотели сказать?
– Что вряд ли завтра утром вы сможете покинуть порт.
– Это еще почему?
– Потому что начнется следствие. Вас нужно будет допросить и…
– А что я тебе говорила, Спарли? – сердито сказала дама.
– Ладно, не будем об этом, – уклончиво заметил капитан.
– Синьора, не могли бы вы сказать мне то, что говорили ему?
– Я советовала ему не трогать эту лодку, не связываться с трупом, ведь потом проблем не оберешься, а он…
– Но я моряк… – оправдывался капитан.
– Знаете, синьора… – начал лейтенант.
– Не хочу ничего знать, – раздраженно отрезала она. – По-вашему, комиссар, надолго нас задержат? – И поставила пустой стакан на стол.
– В лучшем случае на неделю, синьора.
– Да я с ума здесь сойду! – Она взъерошила себе волосы. – Что я буду делать неделю в этой дыре?
Что-то явно привлекало комиссара в этой женщине, хоть она со всеми своими замашками и пыталась казаться брутальной.
– Можете посмотреть храмы Монтелузы, – посоветовал он то ли в шутку, то ли всерьез.
– А потом?
– Сходить в музей.
– А потом?
– Не знаю, съездите в какой-нибудь городок неподалеку, Фьякка к примеру, там делают пиццу, которая называется табиска…