Возраст Суламифи
Шрифт:
Богатая нефтеперерабатывающая компания оплачивала и перелет, и страховку, и проживание в гостинице, и питание да плюс к тому еще обещала солидный гонорар. Нелли, узнав о такой выгодной работе, пришла почему-то в страшное возбуждение, хотя Лина старалась не делиться с нею своими гонорарами, а дань от аренды квартиры на Ордынке после рождения Мити свела к тысяче.
– Поезжай, – зудела Нелли. – Это такие деньги!
– Тебе все равно не дам, – отвечала на это Лина. – Это мои деньги.
– Какая же ты
На самом деле Лина, конечно, давала деньги матери. Нелли умела создать в доме такую атмосферу, что легче было дать, откупиться, а не терпеть. Но на этот раз она заупрямилась:
– Я не могу бросить Митьку.
– Да куда он денется? – королевским жестом отмахнулась Нелли. – Мы с Галюсей за ним присмотрим.
– Вы с Галюсей? – насмешливо переспросила Лина. – Ну-ну.
Нелли все-таки сумела ее уговорить, дожала, что называется. Лина уехала на пять дней в Гамбург.
Вернувшись, она застала мерзнущую во дворе на февральском ветру Галюсю.
У Лины сердце оборвалось, она бросилась к Галюсе с криком:
– Где Митя?
Галюся разрыдалась, из нее никак не удавалось вытрясти внятный ответ.
– Пошли домой, – скомандовала Лина.
– У меня ключей нет.
Лина не стала выяснять, куда девались Галюсины ключи.
– Пошли, – повторила она.
Никогда лифт не полз на девятнадцатый этаж так медленно! Но Лина решила не начинать расспросов в лифте. Она уже знала, что застанет квартиру пустой. И все-таки пролетела по ней вихрем, когда отперла дверь.
Никого.
Лина сбросила пальто и сапоги, прошла на кухню и заварила чай.
– Рассказывай, – потребовала она у Галюси.
Галюся плакала и все никак не могла остановиться.
– Ну, Галюсечка, ну возьми себя в руки. – Лина поставила перед ней большую, с толстыми стенками, кружку чая. – Где Митя?
– Я не знаю, н-не знаю, – икая от плача, ответила Галюся. – Нелли Леонидовна меня домой отправила.
– Домой? В Электроугли? Когда?
– Только ты уехала. Она… она говорит: Галюся, ты давно в отпуске не была, съезди домой.
– А ты?
– А я говорю: как же я поеду, а Митя?
– Ну а дальше? – нетерпеливо расспрашивала Лина. – Что я из тебя каждое слово клещами тяну?
Галюся бросила на нее виноватый взгляд и отхлебнула чаю.
– Она говорит: ничего, я за ним присмотрю, никуда не денется. Лина, что я могу? Я же ничего не могу. Пришлось ехать. Аж на две недели она меня отправила. И ключи забрала. Оставь, говорит, ключи, а то еще там где-нибудь потеряешь. Я каждый день из Электроуглей сюда ездила, с самого первого дня. Одних денег на электрички просадила…
– Деньги я тебе верну, забудь. Ну ты ездила, и что?
Галюся опять разревелась.
– В первый же день приезжаю –
Лина обняла ее, успокоила, как могла.
– Пойди проверь чемоданы, а я пока в Интернете кое-что посмотрю.
Но сначала она позвонила матери по сотовому. «Абонент временно недоступен». Ничего другого Лина и не ждала. Она прошла в свою комнату, включила компьютер и нашла в Интернете дома ребенка.
Митя обнаружился в ближайшем: на Пятницкой. Недалеко же спрятала его Нелли! Но радоваться рано. Еще предстоит вытащить его оттуда. Суббота… Конечно, из начальства никого на месте нет. Но… ждать до понедельника? Немыслимо.
Лина позвонила Павлу Понизовскому, адвокату отца.
– Павел Михайлович, извините. Это Лина Полонская…
– Здравствуйте, Лина. Что-то случилось?
Лине очень нравился этот адвокат. Как и Ольгерт Куртинайтис, он разговаривал с ней уважительно и серьезно, когда она была еще подростком. Папа говорил, что ему можно доверять, и Лина в этом не сомневалась. Пока ей не исполнилось восемнадцать, именно он передавал ей приходившие от отца алименты. Всегда спокойный, сдержанный, корректный.
– Простите, что беспокою вас в выходной, но у нас ЧП. Я в командировке была, в Германии, а Нелли сдала Митю в Дом малютки. Я не знаю, что делать…
– В какой именно дом? Вы знаете?
– Да, я узнала. Недалеко от нас. На Пятницкой.
– Молодец.
– Павел Михайлович, они говорят, что она на усыновление отдала, что его скоро заберут!
– Не надо паниковать, – мягко успокоил ее Понизовский. – Вы сколько пробыли в Германии?
– Пять дней. Вот только что вернулась, но сегодня суббота…
– За пять дней они ничего не могли успеть. Давайте съездим туда. У меня есть доверенность, что я представляю ваши интересы. Захватите все свои документы: паспорт, метрику… Все, что есть, по Германии: загранпаспорт, корешок билета, если сохранился, все. Даже диплом можете взять на всякий случай. В таких делах лишних бумажек не бывает. Да, и поищите документы ребенка, хотя вряд ли… А что она сама говорит?
– А ее дома нет. И не было все это время.
– Понятно. Давайте встретимся там через час.
Они встретились через час у Дома ребенка. Встретились втроем: Галюся тоже поехала. Но Понизовский попросил ее внутрь не ходить.
– Посидите в кафе, подождите нас. У вас есть сотовый телефон?
Галюся, всхлипнув, покачала головой.
– Это мое упущение, – мрачно признала Лина. – Будь у Галюси мобильник, она бы мне позвонила в Гамбург, я бы раньше приехала.
Понизовский не стал говорить, что вряд ли ей удалось бы поменять билет и прилететь из командировки раньше срока.