Возрождение Дерини
Шрифт:
Они понимающе улыбнулись друг другу, в то время как мальчик нетерпеливо теребил Моргана за локоть и вытягивал шею, чтобы разглядеть, что же находится в до сих пор еще не развязанном мешочке. Морган ободряюще улыбнулся принцу, развязал кисет и, погрузив в него пальцы, извлек что-то, сверкнувшее золотом и малиновым пламенем. Он задумчиво протянул ладонь Келсону и, в ответ на его вздох узнавания, произнес:
— Вам знаком этот перстень, мой принц? Не трогайте его. Вы еще не защищены как следует.
Келсон опять тихо вздохнул и отдернул руку,
— Это Огненный перстень, печать власти моего отца. Откуда он у вас?
— Брион дал мне его на хранение перед моим отъездом в Кардосу, — ответил Морган, слегка поворачивая ладонь, так чтобы камни заиграли.
— Можно? — спросил Дункан, доставая из рукава шелковый носовой платок и наклоняясь над столом.
Морган кивнул.
Обернув пальцы платком, Дункан осторожно поднял перстень и поднес его ближе к пламени свечи. Когда он поворачивал его, алые камешки отбрасывали маленькие яркие всполохи на шпалеры и на лица присутствующих.
С минуту Дункан рассматривал перстень, затем положил его посредине стола.
— Он подлинный, — сказал он с облегчением, — я все еще чувствую остаточную мощь, исходящую от него. А у тебя есть знак?
Морган кивнул и стал стаскивать перчатки.
— Боюсь, однако, что тебе сейчас придется вернуться, Дункан. Я-то не осмелюсь приблизиться к алтарю, пока вокруг него соглядатаи Джеанны. — Он стянул с пальца богато украшенный перстень с печатью и показал кузену. — Ну, как?
Келсон устремился вперед, стараясь разглядеть кольцо.
— Зеленый грифон на черном фоне — это же древний герб Корвина, да, Морган?
— Верно, — подтвердил Морган, — кольцо сделали для Бриона много лет назад, а поскольку это герб моей матери — Дерини, Брион счел, что он очень удобен для того, чтобы хранить ключ от вашего могущества.
Морган повернулся к Дункану:
— Я должен буду передать его тебе. Ты готов?
— А как насчет… — Дункан кивнул в сторону Келсона.
Морган перевел взгляд на мальчика, потом снова на кузена и слегка улыбнулся:
— Мне кажется, все в порядке. Если он еще ни о чем не догадывается, то уж до завтрашнего дня узнает все наверняка. Я думаю, наша тайна будет в сохранности.
— Хорошо, — Дункан кивнул и ободряюще улыбнулся принцу, — это еще не все секреты, Келсон. Печать с грифоном, будучи должным образом приведена в действие, откроет тайник в алтаре. Давным-давно ваш отец передал перстень Аларику, чтобы он, когда настанет время, смог достать то, что было отложено для вас. Вы видите, инкрустация немного светится, когда оно у Аларика, и это доказывает, что кольцо настроено именно на него. Если кто-нибудь попытается им воспользоваться, ну, например, я прямо сейчас или вы, то у нас ничего не получится.
Он повернулся к Моргану, хотя и продолжал говорить с Келсоном.
— Могу добавить, что этот знак может быть настроен только на избранных. Я — такой же, как и Аларик.
Прежде чем это потрясающее сообщение дошло до мальчика, Морган спросил, держа печать с грифоном
— Ты готов?
Дункан кивнул, и оба сосредоточились на знаке грифона в центре печати.
Келсон наблюдал, зачарованный, как они пристально смотрели на кольцо, потом прикрыли глаза. Надолго установилась тишина, и нарушалась она, как был уверен Келсон, только его собственным прерывистым дыханием. Затем рука Дункана, глаза которого все еще были закрыты, медленно потянулась к перстню.
За мгновение до того, как он коснулся его, небольшое пространство, отделяющее его от кольца, пересекла еле заметная искра. Дункан прикоснулся к кольцу, оба открыли глаза, и Морган разжал пальцы. Грифон продолжал чуть заметно светиться.
— Действует, — прошептал Келсон полуутвердительно, полувопросительно.
— Конечно, — согласился Дункан, — протяните руку и попробуйте сами.
Келсон осторожно протянул руку и вздрогнул, когда кольцо упало ему на ладонь. Оно было холодное на ощупь, хотя, казалось бы, должно было уже нагреться до температуры тела. Взглянув на печать с грифоном в центре, мальчик быстро отложил перстень.
— Не светится! Что я с ним сделал?
Дункан улыбнулся, щелкая пальцами:
— Я забыл. На вас-то оно не настроено.
Он поднял кольцо, и, когда приблизил его к принцу, грифон опять уже изливал свое бледное свечение. Келсон робко улыбнулся.
Дункан поднялся, подбросил кольцо и снова поймал его:
— Я скоро вернусь.
Мальчик с благоговением проводил взглядом священника, исчезнувшего за дверью кабинета, затем обернулся к Моргану.
— Морган, я не ослышался, Дункан — Дерини? Но ведь тогда вы в родстве по материнской линии, а не по отцовской.
— На самом деле мы в родстве по обеим линиям, мы пятиюродные братья по отцовской линии, а наши матери действительно были сестрами. Это, конечно, хранится в строгом секрете. В положении Дункана родство с Дерини может привести к определенным затруднениям, если не к гибели. Не все из нас забыли о преследовании и казнях Дерини немногим более столетия назад. Горькие чувства далеко еще не изгладились. Вы это знаете.
— Но вы же не таите от людей, что вы — Дерини, — возразил Келсон.
— Вы хорошо знаете, мой принц, что я — исключение, — сказал Морган. — Большинство из нас скрывает родство с Дерини, даже если нас уговаривают применять наши силы во благо.
Морган задумчиво поднял голову:
— Конечно, здесь в основе противоречие: с одной стороны, желание использовать природные способности, с другой — страх греха, страх перед осуждением церкви и государства.
— Но вы-то сделали выбор, — настаивал Келсон.
— Да. Я предпочел с самого начала более открыто использовать мои способности, и Бог с ними, с последствиями. Однако мне очень повезло, ведь ваш отец надежно защищал и опекал меня, пока я не смог позаботиться о себе сам. — Он посмотрел на свои руки. — Быть хотя бы наполовину Дерини — это полезно.