Возрождение Феникса
Шрифт:
— Хорошо. Постараюсь побыстрее оказаться в Сахаре.
— Вот и славно, — согласился феникс и исчез.
Эдак и я привыкну к его уходам по-английски.
И меня затянула суета подготовки. А ведь я забыл уточнить, сколько времени я у них пробуду. Что с квартирой-то делать? В итоге, отдал ключ Арсению Пантелеймоновичу, объяснив, что отбываю по делам семейным. И ведь не скажете, что соврал!
Взял паспорт, деньги, сумку с вещами и всё, вперед навстречу новой жизни!
Глава 3.
Я приобрёл
По прибытию в Тунис нанял проводника, чтобы он довёл меня до местечка Большой Восточный Эрг. Это самый большой эрг, то есть, песчаное море Сахары, в Северном Алжире. А его северо-восточная часть распространяется как раз на территорию Туниса. Туда-то мне и надо.
Кое-как объяснившись с моим проводником на ломаном английском и выяснив, что мне нужны тёплые вещи, так как ночью в пустыне бывают заморозки (Заморозки! В пустыне!), я попросил провести меня по магазинам с целью купить необходимое.
Через два дня мы выехали. Верблюд, к слову, был его.
Мы находились в пути неделю.
Что тут можно рассказать о путешествии по пустыне? Днём жарища неимоверная, ночью — такая же холодрыга. Песок, забивающийся везде. Я хоть и зомби, но помыться хотелось нереально. Представляю, каково было обыкновенным людям! Сухой ветер, гоняющий траву. На третий день мы попали в пустынную бурю. Вот это да! Это было незабываемо! Обвязав морды верблюдам, заставили их лечь на песок, затем проделали то же с собой — обмотали лица тряпкой — и сели рядышком. Так и переждали.
Из еды было сушёное мясо, финики, батончики из гранолы и смесь из сухофруктов с орехами. Я же себе взял мясо. Сырое. Свиное, не человечину. Хотя, признаться, такие мысли были, так как по питательности ничто не заменит человечины. Но пересилить себя не смог. Порезал свинину на кусочки на один прием. Завернул в чистую тряпочку и заморозил. Понятное дело, на жаре всё оттает быстро, но ведь я зомби. Я могу есть и тухлятину.
Так что сух.паёк был для проводника, а я лакомился мяском.
По мере приближения к порталу, подвеска и вправду нагревалась. Я сначала этого не заметил, но мы обходили зыбучие пески, которые я бы, ей богу, не заметил и вляпался! Спасибо проводнику, обошлось. Нам пришлось сделать изрядный крюк, к тому же мы немного вернулись назад. Так вот, когда мы довольно сильно отклонились от курса, кулон на груди полыхнул огнём и не хило так меня обжёг. А я не нашёл ничего лучше, как похлопать себя по тому месту, где он находился, и сказать: «Ну, тихо, ты чего? Вернёмся мы, обойдём только это гиблое место». Кулон затих, а меня же смех разобрал от такой ситуации. Во, докатился! Разговариваю с кулоном и утешаю его, уверяя, что всё образуется.
Встречались нам разные животные. Вот уж не думал, что в пустыне так много живности!
Мимо скакали тушканчики и зайцы, вдалеке мелькали гривистый баран и муфлон, ночами слышался лай пятнистой гиены и шакала, а как-то к нашему костру подошла забавная большеухая лисичка фенек. Кроме того — ящерицы, вараны, хамелеоны, сцинки, рогатые гадюки и кобры. Прелесть просто, а не фауна. Всё это мне рассказывал мимоходом Хамид, мой проводник. Змеи, кстати, вели в пустыне
В Большом Восточном Эрге мы с Хамидом расстались, договорившись, что он будет ждать меня ровно пять дней здесь, на этом самом месте. Я взял у него номер телефона, а он, напоследок обозвав меня сумасшедшим русским, двинулся в обратный путь. Да, наверное, в его глазах я и был сумасшедшим: ведь я остался один, в пустыне, без транспорта, не зная местных тонкостей.
Но у меня на этот случай оставались инструкции, выданные птичкой-фениксом.
Вытащив из своего рюкзака компас, я определил стороны света. Затем пошёл точно на юг, считая шаги. Отсчитал сто сорок.
«Потом повернись в сторону, где восходит солнце, и пройди половину столько».
Я повернул на восток и отсчитал ещё семьдесят шагов.
«Теперь будь внимательным, Марк. Смотри прямо, не моргай. Когда станет совсем невмоготу, ты увидишь марево. Тогда немного прикрой глаза. Но только немного! Иначе сморгнёшь и начинай сначала. Так вот, прикрой глаза и смотри на марево. Когда оно начнёт двигаться — шагай».
Я так и сделал. Начинал заново три раза. На четвёртый, злой, как голодная гиена, я твёрдо решил идти до конца, пусть хоть потоп, хоть пожар, хоть глаза вывалятся!
И я увидел это благословенное марево! Дождался, когда оно стало двигаться, и шагнул в него, зажмурив глаза.
Глава 4.
На той стороне меня встречали. Неподалёку стоял мой знакомый Птах, с весьма серьёзным видом, и ещё двое сопровождающих.
Что-то я не удосужился описать фениксов. Сделаю это сейчас.
Внешне похожи на людей. Эти трое экземпляров вполне симпатичные, насколько я могу судить со своей мужской точки зрения и притупленными зомбовской сущностью чувствами.
Знакомый мне феникс с меня ростом (а во мне роста 1.89 см), угольно-чёрные волосы, серые глаза, спортивная фигура. Одеты все трое одинаково: в свободные коричневого цвета штаны, прямую рубаху и удлинённый жилет. На поясе у моего Птаха в ножнах висели ножи. У второго — топорик (или как он у них называется), у третьего — лук и стрелы за спиной.
Кстати, меня терзали сомнения, что эти двое — родственники. Но я ничего не знал об их системе родственных связей и продлении рода, поэтому промолчал. Двое других, как я и сказал, были похожи между собой. Почти одного роста с Птахом, светлые волнистые волосы до плеч, зеленые у одного и голубые у другого глаза.
Но моя и так неживая сущность подсказывала мне, что все трое существа опасные, несмотря на их расслабленный вид. Сожрут и косточки не выплюнут.
Надо бы разузнать, долго ли нам идти, а то кушать хочется. Укатали сивку крутые горки: умаялся я, шагая по этой пустыне и ежеминутно рискуя быть съеденным стаей гиен.
— Слушайте, Птах, — обратился я к «моему» фениксу. Вокруг образовалась тишина. Стихли шаги, смолк шёпот. Но я не обратил внимания на такие мелочи жизни и продолжил. — Я говорю, Птах, а нам долго идти? А то кушать хочется, а? Побудьте человеком, покормите страждущего. — И, чтобы его окончательно добить, я умильно посмотрел на феникса глазами побитой собаки.