Возрождение любви
Шрифт:
Залезая в ванну, Пейдж решила, что позвонит и перезакажет билет на самолет. Для нее было очевидным, что сейчас неподходящее время для того, чтобы навещать родственников.
А будет ли когда-нибудь подходящее? Она так предвкушала, как проведет эти несколько дней с Тони и его семьей, твердо пообещав себе, что использует этот отпуск как щит против отчаяния и одиночества, охвативших ее после смерти ребенка Джексонов неделю назад.
Слезы текли по ее щекам, и она сердито смахнула их полотенцем.
Вскоре после этого, уже
Прошло немного времени, и до нее донеслись звуки, в отношении которых ошибиться было невозможно – они занимались любовью. Пейдж старалась не слушать, однако стены старого дома пропускали все звуки. Она сунула голову под подушку, но все равно слышала шумные проявления их страсти, и они вызывали у нее противоречивые чувства.
Она уговаривала себя, что рада за них, довольна, что их отношения по-прежнему чувственны, несмотря на их проблемы, но подслушанные ею интимные звуки как ничто другое подчеркивали полное одиночество ее собственного существования.
Еще долго после того, как в соседней комнате воцарилась тишина, она лежала без сна, с болью пересматривая свою жизнь.
Прошло более двух лет с тех пор, как у нее был любовник, но даже тогда они оба испытывали уверенность, что их связь носит временный характер. Для нее главным в жизни была работа, а мужчины не могли смириться с этим.
Ирония заключалась в том, что ее профессия врача заставляла ее быть причастной к самым интимным моментам жизни других людей и в то же время требовала от нее столько времени и энергии, что делала невозможной самой испытывать эти интимные моменты.
Однако она знала других врачей, у которых были мужья, жены и дети, врачей, умевших совмещать свою работу и семью.
У нее не было даже близких подруг. То, что она говорила Тони, было правдой – она испытывала трудности в отношениях с женщинами за пределами своего служебного кабинета.
О да, она уверяла себя, что на то, чтобы заводить друзей, требуется время, что когда их клиника станет достаточно процветающей, когда они с Сэмом смогут нанять еще одного врача, который помог бы им справляться с лавиной больных, тогда у нее будет время заводить друзей.
Ну что ж, быть может, она обманывает себя, быть может, она неспособна на подлинную близость как в дружбе, так и в любви.
Она ворочалась, отбрасывала простыню, потом натягивала ее обратно, ее бросало то в жар, то в холод, заснуть она не могла и только то и дело смотрела на ручные часы, лежавшие на столике у изголовья.
Должно быть, она задремала где-то после трех часов ночи, потому что проснулась от сна, который растаял сразу же, как только она открыла глаза. В комнате уже светало, и она почувствовала себя
Она знала, что больше уже не заснет. Пейдж вылезла из постели и стала рыться в своей сумке, пока не нашла там тренировочный костюм. Она облачилась в лифчик и трусики, потом натянула красные нейлоновые шортики и безрукавку и тихонько пробралась в ванную комнату.
Она умылась холодной водой и причесалась. После сна и жары ее волосы превратились в копну завитков, и она натянула на лоб плетеный ремешок, чтобы волосы не падали на глаза. Когда она вернется домой, надо будет подстричь их – будет легче с ними управляться.
Она спустилась по лестнице, держа в руках свои потрепанные кроссовки.
Вне дома воздух оказался холодным, но не было и дуновения ветерка. День обещал быть отличным, небо ясное, висит над ней светло-синим балдахином, а на востоке розовые и пурпурные полосы предвещали близкий рассвет. Пахло сеном.
Старый пес Амос подошел и, пока она завязывала шнурки кроссовок, лизнул ее в лицо; цыплята высыпали из курятника.
Амос, помахивая хвостом, сопровождал ее несколько сот ярдов, но потом повернул обратно.
Она оглянулась на дом, темный и тихий. Возможно, когда она вернется, Тони уже встанет, и они вместе выпьют по чашке кофе.
Она не изменила своего решения уехать сегодня же. Именно теперь Тони и Шарон, по всей видимости, нуждались в уединении. Она позвонит в клинику и потом сочинит какую-нибудь байку о срочном случае, требующем ее присутствия.
Когда она добежала до конца тропинки, у нее не осталось сомнений насчет того, в какую сторону продолжать бег.
Уже проснувшись, она знала, что должна посмотреть на круг на пшеничном поле раньше, чем Тони распашет его, и она направилась по дороге, по которой они ехали вчера вечером.
До поля было четыре или пять миль, и Пейдж побежала туда, радуясь утренней свежести, пению птиц, ощущению, что она одна в этом большом и открытом пространстве.
Дорога оказалась длиннее, чем ей казалось, и ее потная майка прилипла к спине, пока она добралась до невысокого холма, возвышавшегося над полем. Она задержалась там на минуту, перевела дыхание и глянула вниз на пшеничное поле.
По ее спине пробежала дрожь, и она зашагала по склону холма по тропинке, протянувшейся среди пшеницы, достигающей пояса. Круг притягивал ее, как магнит.
Сердце Пейдж сильно билось, когда она добежала до внешней стороны круга. На какое-то время она остановилась у этой границы, разглядывая безупречный и таинственный чертеж, прежде чем шагнуть внутрь его.
Она тут же ощутила поток энергии, который чувствовала вчера вечером. Воздух был насыщен глубоким и сильным жужжанием, которое отозвалось в ее теле. Точнее сказать, это был не звук. Это было ощущение, усиливающееся по мере того, как она шла к центру круга.