Возрождение полевых цветов

Смелтцер Микалея

К середине дистанции я уже вся в поту, а волосы упрямо лезут из хвоста. Я сворачиваю на улицу, которая приведет меня домой, когда замечаю движущегося мне навстречу бегуна. Высокий, плотный. Очевидно, мужчина.

Мои замедляемся одновременно – я перед маминым домом, а он перед… Я вытаскиваю наушники и раскрываю рот. Передо мной человек, которого я не видела много лет.

– Тайер, – выдыхаю я его имя.

Он качает головой, рассматривая меня. В его карих глазах вспыхивает удивление.

– Салем.

Глава

седьмая

Салем

Стоящий передо мной мужчина и похож и не похож на того, от которого я ушла. Ему тридцать семь, почти тридцать восемь, если я правильно посчитала в уме. Я слишком ошеломлена, чтобы здраво рассуждать. На его висках и щеках легкий намек на седину. Я и не думала, что седые волосы способны меня возбуждать, но в случае с Тайером так оно и есть. Его карие глаза смотрят на меня с такой же жадностью, с какой я смотрю на него. Морщинки вокруг них стали более заметны, зато сами глаза горят ярче, чем когда я видела его в последний раз.

Тогда был конец лета, и моя надежда угасала. Я в последний раз пришла к нему домой, я умоляла встать и жить дальше, потому что именно этого хотел бы Форрест. Но он топил боль в алкоголе и ускользал от меня. Что бы я ни делала, этого было недостаточно. В конце концов я позвонила его брату, сказала, что он нужен Тайеру, и вернулась с Лорен в Нью-Йорк. Мне нужно было думать о ребенке, а это означало быть сильной, даже когда мне хотелось все бросить. Я осматриваю его одежду и обувь для бега, отчаянно пытаясь побороть растущую улыбку.

– Привет, – произношу я, не придумав ничего поумнее.

Его глаза продолжают меня изучать.

– Привет.

Я жду, что в груди поселится неловкость – в конце концов, это же Тайер и я не видела его целую вечность, но все происходит естественно. Как всегда.

Он выглядит не так, как я ожидала. Я думала, что сейчас он выглядит еще хуже, чем в тот последний раз. Но тогда он горевал, а теперь каким-то образом вытащил себя из этого… и исцелился. Он красивый. И здоровый. Почему-то от этого мне еще больнее за прошедшие шесть лет.

– К-как дела? Как жизнь? – спрашивает он в нехарактерной для него манере; он взволнован и застигнут врасплох. Судя по всему, мама, несмотря на дружбу с ним, не предупредила его о моем возвращении в город.

Я распускаю свой потный хвост, торопливо расчесываю пальцами пряди и закручиваю их в низкий пучок на затылке. Его глаза следят за моими движениями, и мне интересно, чувствует ли он, как я нервничаю. Столько всего проносится в моей голове, а на кончике языка вертится: «У меня ребенок, и он твой!» Но я думаю, что в данной ситуации действовать следует более тонко.

– Я… ну… просто живу.

Вау, как красноречиво, Салем. Ну конечно же, ты живешь. А что-нибудь еще глупее не придумала?

–

Я слышал, ты вышла замуж. – Он прищуривается и поднимает руку, прикрывая глаза от лучей восходящего солнца.

Это не вопрос.

Я поднимаю левую руку и демонстрирую пустой безымянный палец.

– И развелась.

– Он идиот.

Я смеюсь, искренне и от души, и этот хохот освобождает.

– Нет, это я идиотка. – Я смотрю на землю и пинаю носком ботинка гравий на тротуаре. Легкомысленная восемнадцатилетняя девочка внутри меня вопит от восторга, как будто я разговариваю с предметом своей влюбленности. Но другая, более взрослая и разумная часть меня кричит, что нужно отступить и защитить себя от этого человека. – Это я попросила развод.

– Почему? – Он поджимает губы, в его глазах и удивление, и любопытство, и он пытается скрыть эти чувства. Я бы хотела, чтобы он этого не делал. Его так трудно читать, и я ценю каждое мгновение, когда мне удается разгадать ход его мыслей.

– Потому что я никогда не буду любить его так, как он любит меня. Калеб замечательный, но он не мой человек. Я уже отдала свое сердце другому.

О, боже! Почему я проболталась?! Ну почему я не могу держать рот на замке?

В глазах Тайера жгучий интерес.

– Правда?

– Да. – Я пытаюсь не улыбаться и терплю неудачу. – Теперь спросишь про того парня? Он оказался придурком.

Тайер откидывает голову назад и смеется, смеется, смеется. Это музыка для моих ушей.

– Полагаю, ты имеешь в виду меня.

– Да, – не колеблясь, отвечаю я.

Он опускает голову, на его губах играет едва заметная улыбка.

– Я это заслужил.

Мое изумление сменяется паникой. Это Тайер. Человек, которому я отдала сердце, душу, все. Уходя от него, я была разбита и сломлена.

Мой брак с Калебом хотя и распался, но именно он помог мне снова встать на ноги.

– Я… рад тебя видеть, – хрипло произносит Тайер.

– Я тоже.

Мы неловко стоим друг перед другом и ждем, что другой что-нибудь сделает или скажет.

Я нарушаю молчание:

– Мне нужно проведать маму.

– Точно. – Он кивает и отступает на шаг, ближе к своему участку. – Она пригласила меня сегодня на ужин. Я уже согласился – я не знал, что ты здесь, она не предупредила. Я позвоню ей позже и откажусь.

Я закатываю глаза и шумно вздыхаю.

– Я взрослая, Тайер. Не обращайся со мной, как с фарфоровой статуэткой. То, что ты разбил мне сердце, не значит, что я до сих пор страдаю. Приглашаю тебя на ужин. – Я рада, что в моем голосе звучит уверенность, которой во мне нет.

– О. – В его глазах удивление. Неужели он ожидал, что я размякну и разрыдаюсь у его ног, увидев его снова? – Тогда я приду, если ты не против.

– Я не против. – Я не даю ему шанса ответить и ухожу, а возле двери останавливаюсь и оборачиваюсь. Он по-прежнему стоит на углу парковки. – Приходи не позднее пяти.