Возрождение
Шрифт:
Надо мной, небо - ясное и осыпанное звездами, и темные фигуры поднимаются вдали. Горы, я полагаю. Все тихо, кроме ветра в деревьях.
Я полностью застегиваю свою куртку, но она тонкая, и не предназначена для этой погоды. Я не возражала бы вернуть свою настоящую зимнюю куртку назад - ту, которая у меня была в Бостоне. Но температура выше нуля, влажность умеренная, и Один не будет держать нас снаружи долго. «Заблокируй», - говорю я себе. И делаю это, хотя не уверена, как именно. Словно мое осознание холода угасает.
– Куда мы идем?
Один
Один снимает небольшой фонарик с пояса и ставит его на землю. Мы на тропинке. Трава скошенная и земля хорошо выровнена.
– Я не помню, чтобы он был таким большим, - говорю я, маневрируя ближе к лучу фонаря.
– Лагерь? Да, он большой - сотни гектаров, а может и тысячи. Ты не помнишь тропы в лесу? Мы использовали эту местность для тренировок.
Я качаю головой.
– Я многое не помню.
– Все вернется.
Он продолжает говорить это. Я выдавливаю улыбку, жалея, что у меня нет такой же уверенности как у Первого. Чем больше я понимаю, что забыла, тем больше удивляюсь тому, как многого я не знаю - вещи, которые упускаю, и которые не понимаю, что упускаю.
Это могло бы быть важно. Что, если это включает в себя причину, по которой я была послана в КиРТ - определить личность Х? Не понимаю, знала ли я, и это означает, что чья-то жизнь может быть в опасности прямо сейчас, потому что мой мозг работает неправильно. Если Х схвачен или убит, это будет моя вина. Смерть другого человека на моих руках.
И Кайл… но я вытряхиваю эту мысль. Не знаю, почему мы были сегодня утром на Южной станции, и мысли об этом только беспокоят меня. Я должна доверять врачам, Мэлоуну и Первому. Все вернется ко мне. Должно вернуться.
– Сюда, - Один протягивает руку, и я останавливаюсь. Он направляет свет вперед, показывая гладкую, черную поверхность.
Мы на берегу озера. Вода спокойная и воздух наполнен запахом гнили и сосны. Мой нос замерз, притупляя нюх, но все спокойно.
– Тебе нравилось это место, - говорит Один.
– Ты помнишь его?
Он передает фонарик, чтобы я могла посмотреть вокруг, но это не помогает. Кажется, что некоторые деревья знакомы, но откуда я могла это знать?
– Может быть, при дневном свете.
– Когда ты была здесь в последний раз, было темно. Мы вышли утром, когда тебе нужно было уезжать. Солнце еще не взошло.
Что-то новое появилось в его голосе. Надежда - наконец-то я поняла это. Он хочет, чтобы я вспомнила. Это было, безусловно, важно. Мое лицо сжимается от отчаяния, потому что я его разочаровала.
После того, как я молчу еще с минуту, Один правильно истолковывает мое молчание.
– Не беспокойся. Я просто думал, что это сможет помочь. Мы можем вернуться завтра.
Голос
– Мне жаль.
– Эй, не стоит, - он на мгновение обнимает меня.
– Это временно. Давай вернемся в комнаты. Может быть, увидеть остальную часть группы будет полезнее.
– Да, возможно.
– Как-то я сомневаюсь. Воспоминания возвращаются, как им хочется. На самом деле, с тех пор как я вернулась, кажется, что процесс замедлился. Маленькие детали вспоминаются, но ничего серьезного. Ничего, такого же яркого, как происходило раньше.
План Первого, кажется, состоит в том, чтобы я продолжала говорить, словно губы могут бороться с моим мозгом. Всю дорогу к нашим комнатам, он осыпает меня вопросами. Он пытается быть полезным, я знаю, но это не помогает.
– Один, забей на это, - поднимаю руку ко лбу и придавливаю свою повязку. Немного драматично, но это все проясняет.
– Я не могу рассматривать все с других ракурсов, потому что у меня пока нет никакой другой точки зрения на этот счет.
Он смущенно ругается.
— Прости, ты права.
Скопление длинных, узких зданий раскинуто перед нами. Парочка лучших из них относится к персоналу лагеря, включая их собственную столовую. Я никогда не была ни в одной из них. Остальные из нас разделены по отрядам и назначениям, и у нас своя столовая, присоединенная к персоналу, совместно обедающему на кухне.
В других зданиях расположены наши жилые комнаты. ГИ1 и ГИ2 разделяют здание. ГИ3 и ГИ4 намного моложе и их держат отдельно под большим контролем. У КИ аналогичное соглашение, хотя молодых КИ не существует. И на этом мои воспоминания останавливаются. Со стороны, все наши здания выглядят одинаково. Я позволяю Первому проложить путь, потому что не знаю, какой корпус и серое сооружение - наше.
Когда мы проходим под освещением, то замечаю, что он улыбается.
– Что?
Один не отвечает, но его глаза сдвигаются вправо, тихо говоря, что мне нужно знать. Пара мужчин тусуются возле одного из зданий, прикуривая. Я чувствую их взгляды на себе, но игнорирую их.
Мы не всегда ладим с чистокровными людьми. Щелчок вызывает еще одно воспоминание. Они смотрят на нас свысока, как на неестественных. Мы смотрим на них свысока из-за их собственной слабости.
Вместе с воспоминанием появляется враждебность. Я понимаю, почему Один не хочет говорить перед ними, и сразу же замолкаю.
Он, наконец, отвечает, когда мы уже на достаточном расстоянии от мужчин.
– Ты назвала меня Один минуту назад.
– Это то, кто ты есть. Предпочел бы, чтобы я назвала тебя бесстрашным лидером?
Он смеется.
– Не нужно. Ты просто долгое время не делала этого, когда мы были одни.
Конечно нет. Как только он говорит это, я вспоминаю.
***
– Как Коул Говард, - Один спрыгивает со стула, подавая мяч как в бейсболе, затем имитируя, как судья дает сигнал аута.