Возрождение
Шрифт:
Мне потребовалось меньше секунды, чтобы вычислить это. Видите, как хорошо я могу подсчитывать?
Фитцпатрик не обращает внимания на мою мыслительную математику. Ей, наверное, нужны все пальцы на руках и ногах, чтобы сосчитать до двадцати.
– Девятнадцать лет ушло на обучение, как использовать твой мозг и тело.
Фактически, если быть точным, семь тысяч восемьдесят один день. Больше подсчетов.
– А что у тебя есть, чтобы показать это? Ты была в этом колледже в течение трех месяцев. Что ты делала все это время?
Достаточно подсчетов. Как насчет немного «Эмили Дикинсон»
Если сердце твоё спасу я,
Значит, живу не зря;
Чашу боли хлебну — чужую,
Полную — по края,
Если вернула в небо
Птицу — рука моя,
Значит, живу не зря.
Это все суммируется. Видите? Суммируется! Каламбур. Стервепатрик нужно чувство юмора.
– Я сказала Мэлоуну два месяца назад, что тебе следует напомнить о задании, потому что ты явно не справлялась. Ты помнишь, что я сказала тебе в тот день в Бостоне?
Я так больше не могу. Пора петь.
«У Мэри был барашек, барашек…»
– Насколько трудно найти одного студента…
«БАРАШЕК!»
– Из восьми сотен?
– Восемьсот семьдесят семь возможных. Из которых я сузила до сорока шести за последний месяц. Я не виновата, что Мэлоун не ознакомил вас с моими отчетами.
Она в шоке от меня. Я в шоке от себя.
Для начала, обливать грязью Фитцпатрик было определенно не очень хорошей идеей. Я ведь даже не собиралась обращать на нее внимания. И в итоге, откуда взялось это число - сорок шесть? Я действительно это сделала? Я хочу похвалы, что вернула это воспоминание, но Фитцпатрик выглядит убийственной. Ее лицо полностью красное. Она может взорваться. Я буду покрыта останками Фитцпатрик.
– Что?
– ее голос гремит, как гром.
– Так и есть.
– Позволь мне проясниться, ГИ1-Семь.
Несмотря на то, что она горит под своим кровяным давлением, голос Фитцпатрик остается таким же холодным, как и ее глаза, и она приближает свое лицо к моему. Ее дыхание пахнет кофе.
– Если бы у Мэлоуна не было такой неуместной веры в твои способности, ты бы никуда не отправилась. Я знала, что ты не смогла бы справиться с такой важной и трудной миссией. Но в то время как Мэлоун и врачи сохраняют веру, что твоя память вернется, у меня нет таких ошибочных верований. Я не собираюсь ждать, пока ты восстановишься. Мы собираемся сегодня выяснить, насколько ты сломана. А теперь убирайся с глаз моих, пока я не увижу тебя в тренажерном зале.
Я иду, надеясь, что это не означает еще одно погружение в озеро.
Впитывая зимний воздух, направляюсь обратно в столовую. Приятно знать, что некоторые вещи никогда здесь не меняются. Я до сих пор ненавижу Стервупатрик. Это почти обнадеживает.
Да, но… эта новая мысль жужжит вокруг мозга, как комар.
Но Фитцпатрик ведь тоже получает приказы от кого-то.
Я сворачиваю руки в кулаки и снова начинаю напевать «У Мэри был барашек». Но отгородиться от Фитцпатрик - это одно. Отмахиваться от мысленного комара - совсем другое.
Мэлоун
Мне не нравится это осознание. Мне не нравится большинство мыслей, которые появились за последние двадцать четыре часа, но особенно не нравится то, что они заставляют чувствовать себя еще более неустойчивой. Единственное, на что я опираюсь - это то, что те, на кого я работаю - хорошие люди. Какие бы морально сомнительные вещи я не могла бы сделать в прошлом, они были сделаны потому, что добрые люди считали, что они были правильны.
Но какой хороший человек позволяет Фитцпатрик жестоко обращаться с группой детей? И если я поразмышляю об этом, нужно ли тогда задавать вопрос и о других своих предположениях?
Холодный ветер кусает за уши. «Блокируй это, - говорю себе.
– Блокируй холод и сомнения.»
Я утешаю себя знанием о том, насколько занят Мэлоун. Он всегда приходит и уходит, и мы не его личная ответственность. Может быть, Мэлоун не в курсе всего, что происходит. Может, он доверяет Фитцпатрик обучить нас, как она считает нужным, и не обращает особого внимания; а, может он не одобрял это упражнение в озере и поэтому оно не повторится.
Не повторится, не так ли? Откуда мне знать?
– Семь!
– Джордан машет и бежит ко мне. — Она поздравляла тебя с возвращением, не правда ли?
– О, да. Ясно давая понять, какой позор, что я провалила задание.
– Она так сказала?
– Джордан пинает кусок разбитого асфальта вниз по тропинке. — Я вас умоляю. Если бы она могла сделать мир немного лучше, тогда почему здесь мучает нас, а не спасает мир сама? Игнорируй ее.
Я разжимаю руки, но не могу расслабиться. В это время в КиРТе я бы до сих пор была в постели. В обеденном зале в воскресенье до семи даже не подают завтрак. Я бы поела с Одри, встретилась с Кайлом, затем провела утро в библиотеке, делая вид, что наверстываю свои задания вместе с ними. Так как мне обычно не нужны были эти часы, чтобы делать собственную работу, я бы помогала им чем могла или нашла бы какую-нибудь книгу для чтения. Часто я работала над планированием миссии или отчетами, но это во многом зависело от того, смогу ли я улизнуть от всех. Часть миссии требует оставаться незамеченной и ничем не примечательной. Это осложняет жизнь.
Но честно говоря, иногда даже делает жизнь веселее. Когда еще можно будет оправдать то, что я болтаюсь с людьми в качестве своего прикрытия.
Что происходит с теми людьми сейчас? О чем подумали Кайл, и Одри, и Чейз, когда я не вернулась прошлой ночью? Рассказал ли Кайл друзьям, что произошло, и если это так, что он подумает, когда услышит об отмазке, которую придумал Мэлоун? Он поймет, что это ложь. Но, если Кайл работает на врага, может тогда, это не имеет значения.
А что насчет Одри? Отправилась ли она спать обеспокоенной? Она не может позволить себе отвлекаться, не тогда, когда у нас финальные работы по физике на этой неделе. Блин, мне действительно нужен способ, чтобы написать в КиРТ, но как?