Возрождение

Мартин Трейси

– Семь?

Тут я понимаю, что перестала идти. Джордан находится на шаг впереди меня.

– Прости. Этим утром воспоминания возвращаются быстро и сумбурно.

– О, это хорошо. Что-нибудь полезное?

– Да, у моего прикрытия была финальная работа по физике в среду.

– Ты должна была учить физику в школе? Черт, тебе должно быть было скучно.

Я скорчила гримасу.

– Да, ужасно.

Как только Джордан информирует меня о расписании дня, я собираюсь с духом, чтобы спросить о проблеме, гложущей нутро. Учитывая мои ограниченные воспоминания, надеюсь,

что Джордан не надоели эти глупые вопросы. Просто не уверена, что хочу знать, что она скажет.

Когда мы достигаем новых построек, я обращаюсь к ней.

– Тогда, когда нам было по тринадцать и Фитцпатрик заставила нас пойти на озеро - мы делали это более одного раза?

Джордан засовывает руки в карманы и осматривается.

– А сколько раз ты помнишь?

– Только один.

– Повезло тебе. Мы делали это пять раз.

– Пять?

– Пять. Они заставили нас делать это, пока мы все не смогли продержаться в воде так долго, как они требовали.

Я дрожу в согласии с молодой собой.

– Мэлоун должен был бы разрешить это, да? Он разрешает все, не так ли? Но они могли нас убить.

Джордан бросает на меня жалостливый взгляд.

– Ты думаешь, это худшее, что они делали с нами? Тебе нужно заставить поработать остальную часть своего мозга.

Она тянется к двери, но я хватаю ее за руку. Это неправильно.

Ее рука падает. Она, кажется, о чем-то раздумывает, затем прижимает руку к порезу на моем лбу.

– Что ты с собой сделала? Это не похоже на тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, ты всегда была на стороне Коула. Ну ты знаешь «они ведут себя жестко с нами, потому что мы должны быть жесткими». Или «мы будем благодарить их за это, когда будем старше». И мое любимое: «после того, как они столько сделали для нас - наша обязанность быть такими хорошими, насколько мы можем, за них и нашу страну». Теперь ты говоришь, как я.

Ветер поднимается и дует волосы в лицо.

– Как ты говоришь?

– Ой, ты знаешь. «Мы все кучка рабов, и меня не волнует, что наша страна нуждается в нас, чтобы защитить ее. В один прекрасный день я собираюсь сжечь их дом». Вот моя позиция, - она дергает дверь.
– Если, будучи на воле твое отношение изменилось, тебе лучше об этом умолчать.

Я кривлю губы, следуя за ней.

– Я хочу защищать свою страну и помогать людям, но такое отношение кажется неправильным.

Джордан утихомиривает меня, и она права. Несмотря на обещание Мэлоуна, что никто не собирается стереть мои воспоминания - если я когда-нибудь получу их обратно - угроза Фитцпатрик парит надо мной, как топор палача. Я не могу никому давать здесь какой-либо повод узнать, насколько поврежденной стала снаружи.

Ах да, я чувствую себя очень неуравновешенной сегодня утром. Не самая лучшая вещь, когда я собираюсь столкнуться с практикой по рукопашному бою. И с гневом Фитцпатрик.

Глава 15

Тренажерный зал, через который меня ведет Джордан — это не только тренажерный зал, но и универсальный учебный центр

на несколько этажей. Она указывает на закрытый полигон и бассейн, потом ведет меня вниз по лестнице. Мы проходим в комнату, наполненную оборудованием для тяжелой атлетики, другая заполнена веревками и скалодромами, и, наконец, мы входим в последнюю на этом уровне.

Комната большая — открытое пространство с двумя зеркальными стенами друг напротив друга. Маты расстелены на полу, а остальной мой отряд уже в сборе. Одну из не зеркальных стен заполняет ряд шкафчиков. Одна из дверей открыта, обнажая наборы ножей для тренировок.

Я очень надеюсь, что сегодняшнее занятие не потребует применения оружия. Учитывая мой комментарий Фитцпатрик ранее, я подозреваю, что выйду отсюда сломанной. И предпочла бы не добавлять удары ножом или порезы на кусочки в качестве своих будущих ран.

Все, кроме Коула, толпятся вокруг меня, продолжая настаивать на информации. Он держится позади и говорит им оставить меня в покое. Шаги отдаются эхом в коридоре, но мы отходим друг от друга, как только Фитцпатрик входит в комнату.

Она возмущенно скрещивает руки на груди и ждет, когда мы построимся.

— Мы продолжим там, где остановились в пятницу. Приготовьтесь.

Коул ведет нас через ряд отдельных участков, пока Фитцпатрик следует впереди нас. В основном она ничего не говорит, но иногда пользуется возможностью отметить, что я не так подвижна, как раньше. Мне бы не принесло ничего хорошего отметить ей в ответ, что в КиРТе я не могла тренироваться по нескольку часов в день. Кроме того, она, должно быть, права насчет меня. Я не настолько гибкая, как остальные.

— Два, Три, вы будете контролировать, — говорит Фитцпатрик, как только мы заканчиваем. — Разделитесь по парам и практикуйте упражнения с прошлой пятницы. Один и Семь, сюда ко мне.

Один не выглядит счастливым, пока мы направляемся к ней. Он, наверное, думал, что будет все контролировать.

Фитцпатрик ведет нас в дальний угол.

— Моя задача на сегодня — это увидеть, сколько помнит Семь, и вернуть ее в боевую форму. Сколько бы времени на это ни ушло. Один, с тех пор как Мэлоун назначил тебя помощником, ты будешь ее спарринг-партнером.

О, отлично. И ничего страшного, что Коул выше меня на восемь дюймов или на пятьдесят фунтов тяжелее. Я смогла дать отпор парням на Южной станции, но ведь Коул так же подготовлен, как и я. И знает все, что я не знаю.

— Занять позиции, — Фитцпатрик прислоняется к стене, выглядя самодовольной.

Коул ходит кругами.

— Я могу начать с любого движения? Хочу прогнать ее по некоторым основным оборонительным…

— Все равно, — говорит Фитцпатрик. — Нападай на нее. Покажи ей все, что ты умеешь, и мы увидим, сможет ли она себя защитить. Если нет, то ты будешь сражаться с ней, пока мы не поймем, на что она способна.

Да, сразу после того, как он сломает меня.

Эта мысль должно быть промелькнула на лице, и потому линия подбородка Коула ожесточается. Наши взгляды встречаются, и мои мышцы напрягаются в ожидании. Отпусти это, говорю себе. Сознательный мозг отключается. Мышечная память включается.