Возрождение
Шрифт:
Дженни, одетая в блузку с цветочным принтом и белые нейлоновые брюки, в каких ходит медперсонал, стояла на крыльце, обхватив себя руками, будто замерзла. На шее у нее висел стетоскоп. Я остановился у ступенек и обошел машину, чтобы помочь Джейкобсу выйти. Дженни спустилась, и вдвоем мы поставили его на ноги.
– Слава Богу, вы приехали! – Из-за рева ветра, сгибавшего в почтительном поклоне сосны и ели, ей приходилось кричать. – Я уже думала, что никогда не дождусь!
По небу прокатился раскат грома, сверкнула молния. Дженни съежилась.
– В дом! – крикнул я ей. – Быстрее!
Ветер стал холодным, и моя мокрая от пота кожа ощутила перемену
Мы подхватили Джейкобса с двух сторон и подняли вверх по ступенькам. Ветер разметал остатки его волос. Он по-прежнему не выпускал из рук палку и прижимал к груди свою драгоценную шкатулку. Услышав рокот, я обернулся и увидел, как ветер гонит вниз по склону щебень – кусочки гранита, отколотые молниями былых гроз. Они тут же исчезали, срываясь с обрыва.
Оказавшись внутри, Дженни не смогла закрыть дверь, и я помог ей, для чего пришлось приложить силу. После этого шум ветра немного стих. Я слышал, как скрипели деревянные кости дома, но они казались достаточно прочными. Вряд ли нас могло сдуть, а железная мачта перехватит все молнии. По крайней мере я на это надеялся.
– Там на кухне есть полбутылки виски. – Джейкобс запыхался, но выглядел совершенно спокойным. – Если, конечно, вы ее не прикончили, мисс Ноултон.
Медсестра покачала головой. На ее бледном лице сверкали огромные глаза, наполненные не слезами, а ужасом. Она вздрагивала при каждом ударе грома.
– Налей мне немного, – попросил меня Джейкобс. – С палец будет достаточно. А также себе и мисс Ноултон. Мы выпьем за успех нашего предприятия.
– Я не хочу пить, тем более за что бы то ни было, – отказалась Дженни. – Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Я была не в себе, когда согласилась.
– Давай, Джейми, – поторопил Джейкобс. – Принеси нам троим. И побыстрее. Tempus fugit [29] .
Бутылка стояла на столешнице рядом с раковиной. Я взял три стакана для сока и плеснул в каждый виски. Я пил очень редко, так как боялся, что спиртное может снова вернуть меня к наркотикам, но сейчас выпить было необходимо.
29
Время летит (лат.).
Когда я вернулся в гостиную, Дженни вышла. За окном сверкали синим молнии, при каждой вспышке лампочки мигали, а потом снова горели ровно.
– Ей надо проверить нашу пациентку, – объяснил Джейкобс. – Я выпью за нее. Если ты сам не хочешь.
– Ты отослал меня на кухню, чтобы поговорить с ней, Чарли?
– Глупости! – На одной половине его лица играла улыбка, а другая оставалась серьезной и настороженной. Ты знаешь, что я вру, казалось, говорила эта половина, но пути назад уже нет, не так ли?
Я передал ему один стакан, а тот, что предназначался Дженни, поставил на журнальный столик возле кушетки. Мне вдруг пришло в голову, что я впервые вошел в тело Астрид на том самом месте, где сейчас стоял этот столик. «Просто не шевелись, милый, – сказала она тогда и добавила: – Все замечательно».
Джейкобс поднял свой стакан.
– Выпьем за…
Я залпом опрокинул свой стакан, не дав Джейкобсу договорить.
Он укоризненно посмотрел на меня и полностью выпил свое виски – если не считать капли, скатившейся вниз из
– Я тебе отвратителен, верно? Мне очень жаль, что это так. Больше, чем ты можешь представить.
– Нет, ты меня пугаешь. Меня пугают люди, которые играют с силами выше своего понимания.
Он взял стакан, предназначенный для Дженни, и поднес к глазам. Стекло увеличило застывшую часть его лица.
– Я мог бы возразить, но зачем? Буря уже совсем рядом, а когда небеса вновь прояснятся, между нами будет все кончено. Однако хотя бы найди в себе силы признать, что тебе любопытно. Ты оказался здесь во многом потому, что хочешь узнать. Так же, как и я. Как и в свое время Принн. Единственный человек, который находится здесь против воли, это бедная Дженни. Она пришла, чтобы заплатить долг любви. Что наделяет ее помыслы благородством, чем мы с тобой в данном случае похвастаться не можем.
Дверь за ним открылась. До меня донеслись запахи больничной палаты – мочи, лосьона для тела, дезинфицирующего средства. Дженни закрыла дверь, увидела в руке Джейкобса стакан и забрала его. Она проглотила содержимое с гримасой, от которой у нее на шее вздулись сухожилия.
Джейкобс подался вперед, опираясь на палку, и внимательно на нее посмотрел:
– Могу ли я полагать, что…
– Да. – Раздался оглушительный раскат грома, Дженни вскрикнула и выпустила пустой стакан. Упав на ковер, он откатился в сторону.
– Возвращайтесь к ней, – сказал Джейкобс. – Мы с Джейми скоро к вам присоединимся.
Дженни молча вернулась в комнату. Джейкобс повернулся ко мне:
– Слушай меня очень внимательно. Когда мы войдем, ты увидишь слева конторку. В верхнем ящике лежит револьвер. Его для меня приобрел охранник Сэм. Не думаю, что тебе придется стрелять, но если вдруг придется, Джейми… сделай это без колебаний.
– Боже милостивый! А с чего вдруг мне…
– Мы говорили о некой двери. Это дверь к смерти. Рано или поздно от каждого из нас не останется ничего, кроме разума и духа, и в таком усеченном виде мы пройдем через эту дверь, оставив свои тела, как пустые перчатки. Иногда смерть естественна и является милостью, прекращающей наши мучения. Но слишком часто она приходит как убийца, бессмысленно жестокий и лишенный какого бы то ни было сострадания. Мои жена и сын, погибшие в глупой и бессмысленной аварии, являются прекрасным тому примером. Твоя сестра – еще одним. Они – трое из миллионов. Большую часть своей жизни я выступал против тех, кто пытался объяснить эту глупость и бессмысленность разглагольствованиями о вере и детскими сказками о небесах. Подобные фантазии меня никогда не утешали, и не сомневаюсь, что и тебя тоже. И все же… в этом что-то есть.
Да, подумал я, и в этот момент дом содрогнулся от раската грома, стекла в оконных рамах жалобно задребезжали. За той дверью что-то есть, и что-то случится. Что-то очень страшное. Если я не положу этому конец.
– В своих исследованиях я сталкивался с проявлениями этого. Я видел это в каждом исцелении тайным электричеством. Даже в побочных эффектах, о которых тебе известно. Они – остаточные фрагменты какой-то неизвестной формы существования вне нашей жизни. Каждый из нас рано или поздно задается вопросом, что лежит за стеной смерти. Сегодня, Джейми, мы это узнаем. Я хочу знать, что случилось с моей женой и сыном. Я хочу знать, что приготовила нам Вселенная после окончания жизни, и я намерен это выяснить.