Возрождение

Кинг Стивен

Пока не пришел черед Кэти Морс.

Меня снова клонило в сон, несмотря на крепкий черный чай. Я обвинил в этом автопрокрутку на ноутбуке Бри. Полезная штука, но гипнотизирует, сказал я.

— Позвольте переврать Эла Джолсона: это ты еще ни хера не видел, — отозвалась она. — В будущем году «Эппл» выпустит компьютер планшетного типа, который произведет революцию…

Ее прервало пиканье ноутбука, и автопрокрутка остановилась. Бри уставилась в экран, на строку, подсвеченную красным.

— Та-ак… Это

одно из имен, которые ты мне дал в самом начале.

— Что?

Точнее, кто. Я тогда назвал ей всего несколько имен, в том числе — своего брата Кона. Джейкобс утверждал, что это было плацебо, но…

— Не психуй, дай кликнуть по ссылке.

Я наклонился взглянуть. Моей первой реакцией было облегчение. Не Кон; конечно, нет. А потом нахлынул ужас.

Некролог в «Талса Ворлд» был посвящен некой Кэтрин Энн Морс, тридцати восьми лет. Скоропостижно скончалась, значилось в нем. И далее: родители Кэти просят вместо венков посылать пожертвования в фонд профилактики самоубийств. Взносы исключаются из суммы, подлежащей обложению налогом.

— Бри, — сказал я. — Проверь прошлую неделю…

— Я знаю, что делать. Не мешай. — И, еще раз взглянув на мое лицо:

— Ты как?

— Нормально, — сказал я, хоть и не был в этом уверен. Я все вспоминал, как Кэти Морс поднималась на сцену «Молниеносных портретов» столько лет назад — симпатичная девчушка с загорелыми ногами, сверкающими из-под джинсовой юбочки с бахромой. Каждая хорошенькая девушка несет положительный заряд, сказал Джейкобс. Но в какой-то момент заряд Кэти превратился в отрицательный. В некрологе ни слова о муже, хотя у такой красивой девушки не могло не быть поклонников. О детях тоже ни слова.

«Может, ей нравились девушки», — подумал я, но это было явно притянуто за уши.

— Ну вот, нашла, — сказал Бри. Она повернула ноутбук так, чтобы мне было видно. — Та же газета.

«Женщина совершила смертельный прыжок с моста Сайруса Эйвери», гласил заголовок. Кэти Морс не оставила записки, и ее убитые горем родители ничего не могли понять. «Может быть, кто-то ее столкнул», — сказала миссис Морс. Но, если верить статье, вероятность насильственной смерти была исключена — правда, там не объяснялось, почему.

«Такое уже случалось?», — спросил меня мистер Морс в 1992 году. После того, как дал моему пятому персонажу в морду и рассек ему губу. — Он уже свихнул кому-нибудь мозги так, как моей Кэти?»

«Да, сэр, — подумал я теперь. — Да, сэр, похоже, что свихнул».

— Джейми, ты не можешь точно этого знать, — сказала Бри, трогая меня за плечо. — Шестнадцать лет — долгий срок. Может быть, дело вообще в другом. Может, она узнала, что у нее запущенный рак или другое смертельное заболевание. Смертельное и мучительное.

— Это он, — возразил я. — Я это знаю, да и ты, наверно, тоже. Большинство его пациентов спокойно живут себе дальше, но некоторые ходят с часовой миной в голове. Как Кэти Морс. И ее мина взорвалась. Сколько их еще сработает в ближайшие десять-двадцать лет?

Я не исключал, что сам окажусь среди них, и Бри, конечно, знала и об этом. Про

Хью я ей не рассказывал — не моя тайна. Его «призматика» не возвращалась после того вечера в шатре, — когда ее, вероятней всего, вызвал стресс, — но приступ мог повториться, и хотя мы не обсуждали эту тему, я знал, что Хью знает об этом не хуже меня.

Часовые мины.

— И ты собираешься его разыскать.

— Точно.

Некролог Кэтрин Энн Морс оказался последним свидетельством, закрепившим мое решение.

— И заставить остановиться.

— Если смогу.

— А если нет?

— Тогда не знаю.

— Я поеду с тобой, если хочешь.

Но она этого не хотела. Это было написано у нее на лице. Она взялась за работу с присущим умным девушкам энтузиазмом, а наш роман добавлял процессу остроты. Но теперь расследование уже нельзя было назвать чистой наукой, и она видела достаточно, чтобы здорово перепугаться.

— Ты к нему даже близко не подойдешь, — сказал я. — Но он уже восемь месяцев не ездит по гастролям, а вместо новых еженедельных шоу показывают повторы. Мне надо узнать, где у него логово.

— Это я могу. — Она отставила ноутбук в сторону и потянулась под одеяло. — Но сначала я бы занялась кое-чем другим, если ты в настроении.

Я был в настроении.

Незадолго до дня труда мы с Бри Донлин распрощались в той же самой кровати. В основном прощание имело физический характер и принесло нам обоим и удовлетворение, и грусть. В основном, наверное, грустил я. Ее ждала жизнь хорошенькой, ничем не обремененной девушки, делающей карьеру в Нью-Йорке; меня — красивая цифра 55 менее чем через два года. Я предполагал, что больше мне молодых красоток не обломится, и в этом отношении оказался абсолютно прав.

Она выскользнула из постели, длинноногая и прекрасная в своей наготе.

— Я нашла то, что ты хотел, — сказала она, роясь в своей сумке, стоявшей на туалетном столике. — Это оказалось трудней, чем я думала, потому что он теперь живет под именем Дэниел Чарльз.

— Да, это точно он. Не псевдоним, но близко к тому.

— Наверное, скорее предосторожность. Как звезды поселяются в отель под выдуманным именем или измененным настоящим, чтобы сбить со следа охотников за автографами. Он снял свое нынешнее жилье на имя Дэниела Чарльза, и это вполне законно, если у него есть банковский счет, и его чеки не возвращаются обратно. Но иногда просто приходится пользоваться настоящим именем, если хочешь остаться по эту сторону закона.

— И что в данном случае означает это «иногда»?

— В прошлом году он купил машину в Поукипси, в штате Нью-Йорке. Ничего особенного, обычный «Форд-Таурус». Он зарегистрировал его на свое настоящее имя. — Она легла обратно в постель и вручила мне листок бумаги. — Держи, красавчик.

На листке было написано: «Дэниел Чарльз (он же Чарльз Джейкобс, он же Ч. Дэнни Джейкобс), штат Нью-Йорк 12561, Латчмор, «Латчес».

— И что собой представляет этот «Латчес», когда сидит у себя дома, задрав ноги вверх?