Возрождение
Шрифт:
Рассказывая Мунге жестикулировал, строил гримасы, пытаясь передать весь ужас и безысходность своего положения не встреться мы ему в тот день.
— Твое племя узнает тебя?
Мой вопрос смутил Мунге. Помявшись, он рассказал о своих страхах, что племя может принять за Злого Духа, ведь его не было много времени. Я и раньше расспрашивал его о структуре племени, численности. У меня был свой интерес — женщины всегда были у нас в меньшинстве. А вулканическая зима не пощадила больше всего детей и женщин. Мужчины, как наиболее сильные, лучше питающиеся выживали лучше даже с учетом несчастных случаев на охоте и сражения.
Нам
Мунге вновь оживился спустя два часа после нашей беседы: он то всматривался в берег, то закрыв глаза бормотал про себя непонятные слова.
— Это здесь, Макс Са, дальше идет ногой, — как и всякий изучающий язык Русов, дикарь не ладил с глаголами, существительными и остальными правилами языка.
— Герман, мы на месте, — американец мотнул головой, давая понять, что меня услышали. Пароход сбросил обороты и на малом ходу начал сближаться с берегом, меряя глубину. Заякорились напротив огромного дерева, росшего на берегу: в этом месте берег был обрывистый, и вода не выходила из русла. Шлюпка вмещала десять человечек — первыми на берег высадились Урр, Санчо и восемь вооруженных Русов. С неба снова начало накрапывать. Когда высадились мы с Тиландером и Мунге в сопровождении троих Русов, периметр уже был осмотрен. Кроме матросов я оставил на пароходе четверых вооруженных Русов, если с плавсредством что-то случится нам придется несладко.
Мунге уверенно повел нас на запад: под ногами чавкала грязь, временами шли в воде по колено. Немного забирая к югу, наш проводник вывел нас к группе больших деревьев и остановился, ища меня взглядом. По моим прикидкам мы отошли на запад примерно метров триста и прошли к северу вдвое больше.
— Надо кричать, — Мунге ждал моего ответа. Кивнул ему, не до конца понимая о чем говорит парень. Тот, сложив руки наподобие рупора, издал странный крик, напоминавший крики ночных птиц, слышанных нами ранее. Мунге прокричал три раза выжидая интервал больше минуты, прежде чем мы услышали похожий крик в ответ. Если судить по силе звука, кричавший был в паре сотен метров.
— Урр, приготовьтесь, — скомандовал сыну. Еще до моей команды люди Урра держали ружья наизготовку, целя в белесое пространство. Крик больной птицы послышался совсем близко, Мунге ответил на него сразу и Урр негромко дал наводку:
— Возле деревьев вижу троих.
Присмотревшись, я увидел человеческие фигуру, почти сливавшиеся с деревьями.
— Сух ми Мунге! — прокричал наш проводник. Молчание длилось минуту, пока одна из фигур не отделилась от дерева, переспросив:
— Мунге?
— За, за, — судя по интонации Мунге говорил «да».
— Всем быть готовыми, — вполголоса отдал приказ Урр. Младший сын Мии отличался от Мала благоразумием и хладнокровием.
Еще
— Они меня звать.
— Иди, — разрешил дикарю. Торопливо протрусив в сторону деревьев, Мунге достиг своих собратьев. Они о чем-то говорили, но язык Нуахилей мы не знали, да и слышались скорее возгласы, а не слова.
Вернулся Мунге в течении пяти минут: трое дикарей старше его по возрасту следовали за ним, опасливо косясь на моих воинов. Мунге переводил в обе стороны, хотя все наше общение свелось к желанию увидеться с вождем, а дикарей интересовали откуда мы такие и что за странные копья у нас на руках. Луков у них я не заметил, а вот копий было по три-четыре у каждого. Тонки и не очень длинные, скорее похожие на дротики римлян, чем на копье средневекового воина.
— Они звать, — перевел Мунге, когда один из дикарей, видимо старший в группе, высказал гортанно «хале» и зашагал в сторону деревьев. Сохраняя боевой порядок — мы с американцем внутри круга Русов, ощетинившихся ружьями, последовали за дикарями.
За первой группой деревьев открывалось ровная низменность, заполненная водой примерно по колено. В этой воде бродили дикари, периодически нанося удары по поверхности дубинами или заостренными острогами. При нашем появлении дикари бросали свое занятие, но грозный окрик старшего из группы приветствия, возвращал их к работе. Вторая группа величественных деревьев находилась на противоположной стороне низменности. Здесь начиналась возвышенность и среди великанов деревьев были разбросаны хижины. Первоначально я подумал, что это разборное жилье из веток и шкур, которое встречал повсеместно. Но я ошибся — хижины были обмазаны глиной и скорее всего являлись постоянным жильем.
Две самые большие хижины расположились у подножья могучего дерева, при нашем подходе там собралась ватага любопытных детишек и несколько молодых женщин. Еще пересекая низменность, заполненную водой, обратил внимание, что мужчин было мало. Большинство рыбаков или охотников на рыб, были женщины. Из одежды на них, как и на мужчинах, встретивших нас, были только куски шкур, скрывавших часть бедер и ягодиц.
Вождем оказался пожилой мужчина с безобразным шрамом, пересекавшим лицо. Завидев его, Мунге подбежал и распластавшись перед ним, поставил его ногу себе на голову, как это он сделал при встрече со мной. Из второй хижины вылез неприятный тип средних лет, весь увешанный раковинами, фрагментами костей. На столбе у входа в хижину был прикреплен череп хищной кошки, скорее всего льва.
Между Мунге и вождем состоялся диалог, постоянно прерываемый толпой зевак: не меньше двух десятков женщин, шесть или семь мужчин и столько же детей слушали разговор. Иногда зеваки начинали так громко выражать свои чувства, что вождю и Мунге приходилось останавливаться. Закончив разговор, Мунге подбежал ко мне:
— Макс Са, сделай Большой Шум!
— Он просит чтобы выстрелили, — первым догадался Урр. Получив мою отмашку, сын поднял ствол ружья вверх и спустил курок. Из всех дикарей на ногах остался только Мунге, он не раз видел, как стреляют и уже притерся к этому. Большая часть дикарей упала в грязь, прикрывая голову руками. С дикими криками пара детишек сорвалась прочь, одна женщина кинулась за ними, истошно вопя и размахивая руками.