Возрождённое завтра

katsougi

– Это не твоё дело.

– Но я хочу понять, - Д’мит снова очутился перед Итачи, когда он направился к берегу, дабы смыть стягивающую кожу кровь.

– Хочешь услышать оправдания? Ты, который с самого первого дня тогда, в горных штольнях, всячески критиковал мои действия?

– Это не имеет никакого отношения к делу. Я хочу знать правду.

– Правда перед тобой. Вот она!
– уголки губ Итачи зловеще дрогнули в намёке на улыбку. Он широко развёл руки, демонстрируя окровавленную одежду.

–

Неужели не мог сказать раньше? Вёл себя, как… как…

– Как кто? Как сволочь?

– Как непобедимый командир. И у тебя ещё хватает совести подсовывать мне своё мнение? Как сволочь ты поступил только сегодня. Исчез, никого не предупредив. А ты подумал о других? Ты о нас подумал? О Талине, которая весь день провела в слезах? О ней ты думал, когда принимал решение сбежать?

– Талину оставь в покое, - Итачи внезапно взъярился. Никто не смел тыкать его носом в собственные огрехи, за которые он расплатился сполна страшнейшими угрызениями совести.

– Хорошо. Но неужели ты не мог выдумать другого способа, как-то сгладить всё это! Клянусь Первым Яйцом! Даже если бы ты навсегда ушёл в Промежуток, всё казалось бы проще. А ты заставил всех нас мотаться после утомительного боя по всему Перну, прочёсывать каждую бухточку или ущелье.

– Так тебе было бы проще знать, что я мёртв?
– Итачи внезапно стал ледяным, приблизился. Бледный призрак, видение перед сном, ждущее единственной ошибки, чтобы стиснуть горло в стальном захвате. Внутренний голос заявлял: пощады не будет.

– Нет!

– Не понимаю тогда, что ты за обвинения мне предъявляешь!
– Итачи развернулся к озеру и зашагал к пологому берегу. Боль. Опять эта нудная отвратительная боль, отдающаяся каждым шагом. Глаза горели огнём, силуэты всё ещё сливались. Он не видел ярости на лице Д’мита, но буквально ощущал её. И злости не было из-за неподчинения. Итачи наплевал на все правила в тот момент, когда улетал ночью. Если бы не конверт, никогда не допустил бы такой оплошности, как привести за собой хвоста. Теперь и расслабиться нельзя, придётся снова насильно выдерживать завоёванный статус.

– Скажи хотя бы, что ты собираешься делать дальше?
– Д’мит догнал лидера, схватил его за плечо и развернул.

– Ты не догадался? Вот только что распинался в обвинениях и доказывал, какой я негодяй, и требовал уйти в Промежуток сразу.

– Я не требовал этого.

– Правда? Значит, я оглох. Или, быть может, потерял рассудок из-за своей… - Итачи опустил взгляд на перед куртки и закончил, - болезни?

– Я не знаю, что с тобой происходит, Т’чи. Я хочу понять, но не могу. Ты бросаешь всех, кому ты дорог, на произвол судьбы и ни словом, ни делом не даёшь знать, что вообще жив.

– Я собираюсь уйти в Промежуток, Д’мит. Навсегда, пока ещё могу сам принимать решения.

Готовая сорваться с языка гневная фраза застряла

в горле. Подопечный опустил руку, позволил лидеру присесть на корточки перед озером и зачерпнуть ладонями воды. Та же уверенность, которую Т’чи проявлял во всём. Стремился умереть, закончить своё существование. Вряд ли был способ переубедить его. Но даже не попробовать – настоящее преступление. Пускай придётся ради этого снова затронуть имя Талины.

– Мне осталось примерно полоборота, - опередил Итачи спокойно во имя предотвращения ссоры, не прекращая смывать с себя подсохшую алую дрянь, - умирать прикованным к ложу с тазиком для кровавой рвоты на полу, каждый день терпеть раздирающую боль, знать, как мучаются Арджит’ и Талина, видеть перепуганные глаза моего сына… ты считаешь, это хорошая альтернатива?

Д’мит не нашёл слов. Представить Т’чи в описанном свете… Это не может оказаться правдой. Тут что-то не так, новое задание, по правилам которого придётся найти доказательства опровержения любым путём.

Заскрипела кожа куртки, когда командир принялся расстёгивать её.

«Это правда, - приглушённо доложил Ранит, - я никогда не видел таких сильных внутренних повреждений. Прости, что не посмотрел раньше».

– Т’чи, - тихо позвал Д’мит.

– Возвращайся домой, - Итачи стащил куртку с плеч. Держа её в одной руке, внимательно рассматривал тунику. Судя по всему, внешний вид одежды его не удовлетворил.
– Позволь своим детям удовольствие видеть отца время от времени. Пусть даже они живут в холде, однажды их могут выбрать во время Поиска.

– Я не могу вернуться, - качнул головой подопечный, предпочёл не реагировать открыто на подкупающий довод о потомках, - мне отдала приказ госпожа Вейра следовать за тобой. И я его выполню.

– Лесса?
– безучастно поинтересовался Итачи.

– Талина, - пояснил Д’мит.

Итачи вздрогнул. Задело. Одно звучание этого имени способно вызвать неадекватные мысли. Становиться одержимым вовсе не импонировало. И ещё не к месту мешала гордость клана. Утратить своё из-за телесного недуга – недостойно.

– Тебе нужно постирать одежду, - Д’мит отказался от спора. Т’чи не уступит, только усугубит ситуацию. И привычка соблюдать субординацию уверенно затыкала рот.

– Как ты догадался?
– мрачная ирония. Итачи стащил тунику. Надежда на прибрежный песок не слишком сильна. Попробовать наведаться в один их малых холдов? Пожалуй, выход.

– Вот, возьми, - Д’мит накинул ему свою куртку на плечи.

– Я похож на разнеженную девушку?
– съязвил Итачи, однако не возмутился. Возвращался озноб. Раскалённый на солнце воздух чуть остыл, приятно охватывая разгорячённые тела всех живых существ, давая им вздохнуть с облегчением. Свежесть, заставляющая Итачи снова представить себя на ледяном полигоне.