Возрождённое завтра
Шрифт:
– Т’чи, я…
– Ответь на вопрос. Ты готов рисковать нарушением всего континуума?
Без ответа. Минута полного молчания, сопровождающаяся усилением тревоги обоих крылатых. Потом Итачи просто развернулся и зашагал к своему дракону:
– Полетели, Арджит’.
Предугаданный спазм настиг ещё в Промежутке вместе со спавшей с глаз пеленой. Суровый кашель снова выворачивал лёгкие наизнанку, опять рвало густыми ошмётками, сгибало пополам чудовищной болью внутри. Неощутимые в пустоте отростки гребня вонзались в плоть, оставляя заметные следы, способные
«Т’чи! Т’чи!
– кричал дракон в никуда, - держись, Т’чи! Я сейчас вынесу нас!»
Ослепительный свет бил в глаза, не позволяя отрешиться. Глаза горели огнём, воспламеняя голову изнутри. Долбящие удары волнами накатывали, врезались в тонкую оболочку, разбивались, как океанская волна о прибрежные пороги, орошая каменистый берег солёными брызгами. От каждого прикосновения становилось хуже. Солнце сговорилось с внутренним врагом. Теперь они наступали единым фронтом, плотно смыкая ряды и наращивая темп. Жаркий воздух ударил в лёгкие. Итачи почти задохнулся. Грудь опять сдавило, одновременно заставляя выплёскивать остатки смоченного алой дымкой кислорода вместе со скопившейся тягучей жидкостью.
Арджит’ показал человеческую фигуру внизу. Образ ускользнул от всадника, но подсознательно он знал личность незнакомца.
«Он говорит с Ранит’ом, - искажённый шумом голос дракона еле-еле пробился сквозь заслон, - он велит нам не показываться на глаза».
Чудовищным усилием Итачи заставил себя начать думать, как-то разгонять эту тьму, прихваченную из Промежутка. Такое соседство могло завести только в могилу. Не позволять сломить волю – вот основная задача на данную минуту.
– Кто… говорит?
– чередуя хриплые слова с кашлем, спросил Итачи.
«Он, - подсунутое изображение Д’мита, отчаянно жестикулирующего гостям из будущего, - он велит нам с Ранит’ом спрятаться и не показываться ни одному живому существу на глаза».
– Передай Ранит’у… тому, который прилетел с нами… чтобы он… послушал, - подавляя спазм и борясь с ним из последних сил, озвучил Итачи.
Перед глазами мелькнуло золото. От блеска Итачи зажмурился. Непрекращающееся удивлённое чириканье, такое знакомое и близкое, словно Чим опять сидит на плече и делится с хозяином последними новостями.
Маленькая королева не ушла. Она продолжала сопровождать медленно снижающихся на широкое плато драконов. Тень в стороне блеснула бронзой. Сперва Итачи рванулся было сознанием следом, но опередило оповещение Арджит’а:
«Это другой Ранит’. Он велел нам ждать здесь. Он улетает».
– Что? Он говорил с тобой?
– Итачи усердно вспоминал эпизод из прошлого. Тогда он, будущий, строго пресёк попытку общения между драконами. Приказал Арджит’у не отвечать собственной взрослой копии. Могло ли как-то навредить общение драконов?
«Он говорил только с Д’митом», - развеял остатки сомнений крылатый, заходя на посадку.
Чуть придя в себя и изгнав самых сильных призраков, Итачи сунул руку во внутренний карман. Пока они не коснулись поверхности, надо хоть частично привести себя в порядок. От жары кровь на коже начала быстро подсыхать и неприятно стягивать кожу. Положение приучило всегда иметь при себе чистый кусок мягкой ткани. Хотелось усмехнуться, но желание отрешиться пересилило. Не вышло улыбки,
Золотая ящерка убедилась, что всадники садятся, а потом юркнула в Промежуток. Ручная зверюшка, иначе скрылась бы сразу же, в ту же секунду. По крайней мере, люди наладили контакт с файрами.
Светло-серая ткань потемнела. Яркие бардовые пятна говорили красноречивее слов. Оставалась изгвазданная одежда и шкура дракона. Увы, с ними сейчас Итачи ничего не мог сделать. Арджит’ отмоется в озере или море, а одежду придётся снова стирать, либо заменять на новую. Сейчас важнее не напугать спутника и того, к кому полетела огненная ящерица.
Размытые очертания утёса, сливающиеся границы зелени и скал – мельтешащее перед глазами зрелище. Он него снова накатывала муть. Ночь была более мягкой соседкой. Щипало в глазах, заполняя их белёсой пеленой.
«У тебя слёзы», - тихо-тихо вымолвил Арджит’, аккуратно касаясь поверхности плато.
– Это от солнца, малыш, - пояснил Итачи спокойно, - всего лишь от солнца…
«Ты проснулся. Я так рад», - с первыми утренними лучами ворвался в разум голос Арджит’а.
Итачи ответил эмоцией, не захотел подбирать слов. Они все прозвучат одинаково, а для дракона важнее смысл. Первой мыслью было воспоминание, кажущееся сейчас ненастоящим. Может, и не было его? Итачи приоткрыл глаза. Свет, льющий в окно, не слепил, не вызывал неудобств. Видимо, Итачи привык. Глубокий вздох полной грудью не принёс ожидаемых неудобств. Саднящая вчерашняя боль успокоилась, остался только обычный ноющий отголосок. Он уже давно забыл, каково это – жить без неё. В затуманенном, таком недоступном прошлом случайный удар локтем по неосторожности о дверной косяк мог вызвать бурю недовольства. Теперь последствия удара… общего удара… не оставляли ни на миг. И всё равно стало легче, даже воздух показался чище.
Итачи оглядел комнату. Просторное, выдолбленное в скале помещение. Здесь работали не человеческие руки и не когти драконов. Машины. Настоящие показатели прогресса. Учиха редко имели дело со сложной техникой. Их мир выглядел другим. Всё зависело от чакры и умения пользоваться этим. Вчера – Итачи точно помнил – их встретила женщина с ребёнком. Ито, так она представилась. Вежлива в общении, строга, в меру молчалива, крепка духом. Она не являлась всадницей дракона и вряд ли жила в Вейре. Больше из вчерашнего дня ничего не удалось узнать.
Ито… странные ассоциации просыпались в памяти. Обычно перинитские имена длиннее.
Он скинул одеяло. Настоящее одеяло, не выделанные и обшитые тканью шкуры животных. Ито принесла какую-то настойку, жутко горькую и отвратительную до рвотных позывов. На вопрос, из каких растений это сделано, она не ответила. Сослалась на готовый рецепт, из чего следовало заключить, что она не целитель. Однако настойка помогла. Прозрачная, водяного цвета, так отличающаяся от прежних снадобий. Вместе с облегчением пришло и подозрение. Возможно, тут имела место какая-нибудь химия, не природные травы. Неудивительно, учитывая самолёт на плато. Кстати, надо спросить, способен ли он ещё держаться в воздухе.