Возрожденный любовник
Шрифт:
Он знал, что рядом был другой мужчина... и бросил какой-то комментарий в ту сторону, где стоял Кор.
Холодный ветер и городской шум заглушили слова, которыми обменялась пара, но ей не требовался дубляж, чтобы уловить суть: эмоции Эссейла витали вокруг, она ощутила неприязнь и недоверие, которое он испытывал к тому, с кем разговаривал. Закрытый мужчина, естественно, никаких эмоций не проявил.
Затем Эссейл уехал. Вторая эмоциональная сетка тоже.
Она попыталась отследить последнюю.
***
В
И попадаешь в пункте назначения, который, как оказывается, никогда не выбирал, и из которого тебе уже не выбраться.
Она была внизу, в учебном центре, вынимала горячие простыни из сушилки, когда грянула гроза.
Позже, гораздо позже, почти жизнь спустя, она будет вспоминать с ясностью это ощущение, этот мягкий жар по всему телу, тепло в глубине живота, от которого лоб покрылся капельками пота.
Она будет вечно помнить, как повернулась в сторону и положила мягкие белые простыни на стол.
Потому что когда она сделала шаг назад, жаждущий период наступил второй раз в ее жизни.
Сначала все было так, будто она продолжала держать простыни, чувствовать тепло, как и тяжесть в районе живота, словно в ее руках был значительный вес.
Когда пот закапал с ее лба, она взглянула на термостат на стене, с мыслью, что он неисправен или установлен на слишком высокую температуру. Но нет, он показывал всего двадцать один градус.
Нахмурившись, она окинула себя взглядом. И хотя на ней была только футболка и то, что все называют «штаны для йоги», она чувствовала себя словно в парке, которую одевала, когда выходила на прогулки с Хекс…
Судорога скрутила нижнюю часть живота, желудок словно сжало кулаком, ноги подкосились, и у нее не осталось другого выбора, кроме как опуститься на пол. Это было хорошо, по крайней мере, временно. Бетон был холодным, и она растянулась на нем – пока ее снова не скрутило.
Прижав руки к низу живота, она сжалась и напряглась, откинув голову назад в попытке сбежать от ощущений, что охватили ее тело.
А затем началось это.
Ее лоно, которое все еще слегка пульсировало с тех пор, как они с Тором занимались грубым, почти животным сексом, словно приобрело собственное сердцебиение, все ее естество молило о том единственном, что могло дать облегчение.
О мужчине.
Сексуальное влечение накрыло ее так яростно, что она даже не могла встать, не могла ни о чем думать, не могла произнести ни одного внятного слова, как бы этого ни хотела.
Это было гораздо хуже, чем тогда, с симпатом.
И это была ее вина...
Она давно не бывала в Святилище. Прошло уже... дражайшая Дева-Летописеца, прошло уже несколько месяцев с того момента, как она была на Другой Стороне, чтобы отрегулировать свой цикл. В самом деле, не было необходимости возвращаться туда, чтобы избежать кормления, потому что Тор давай ей свою кровь, и она не хотела упустить даже мгновения, что могла провести с ним.
Она должна была знать, что это произойдет.
Стиснув зубы и задыхаясь, она пережила еще один пик. Когда немного отпустило, и она собралась позвать на помощь, дверь широко распахнулась.
Доктор Маннело резко остановился, на его лице появилось смущенное выражение.
– Что за…
Он привалился к дверному косяку, и быстро прикрыл пах ладонями.
– Ты в порядке…
Когда жажда снова начала нарастать, она мельком увидела расплывчатый, шаткий образ там, где он стоял, но затем ее веки закрылись, челюсть сжалась, и Осень потеряла сознание.
Словно издалека она услышала, как он сказал:
– Я позову Джейн.
В поисках прохлады, Осень перевернулась на спину, но так как не смогла полностью выпрямить ноги, контакта с поверхностью пола было недостаточно. Обратно на бок. Затем на живот, хотя ее колени так и хотели прижаться к груди.
Толкнувшись руками назад, она пыталась взять ощущения под контроль и манипулировать своим положением, найти другую позу или по-другому вздохнуть, вытянуть руки и ноги и бедра так, чтобы стало легче.
Ничего не помогало. Она словно оказалась в логове льва, острые зубы жажды кусали, разрывали плоть, ломали кости. Это была кульминация тех приступов жара, которые она ошибочно принимала за острые импульсы страсти, и всплески озноба, что она приписывала дурному предчувствию, и приступы тошноты, которые она считала последствием сытных обедов. Вот чем объяснялась ее усталость. Дикий аппетит. И вероятно, горячий секс, который у них был в последнее время с Торментом.
Простонав, она услышала, как кто-то произнес ее имя, и подумала, что этот кто-то пытается с ней разговаривать. Но пока приступ жажды не пошел на спад, она не смогла открыть глаза и увидеть… что да, она была не одна.
Док Джейн стояла перед ней на коленях.
– Осень, ты меня слышишь?
– Я...
Бледная рука врача убрала с ее лица спутанные пряди волос.
– Осень, я думаю, у тебя наступил период жажды… я права?
Осенью кивнула, пока волна гормонов не захлестнула ее и не смыла все, оставив лишь подавляющую необходимость немедленного сексуального облегчения.
Которое, как знало ее тело, могло исходить только от мужчины.
Ее мужчины. Того, которого она любит.
Тормент...