Возрожденный любовник
Шрифт:
Было слишком поздно.
Им не нужно было прикасаться друг к другу. Любовь была там, прощение поступков, прошлых и настоящих, а также связь их сердец.
Лэсситер продолжал рваться вперед, когда последний луч света появился, дабы забрать его, ловя в полете, выдергивая из настоящего и поднимая наверх, хотя он все еще кричал из-за жестокости судьбы.
Достигнув своей цели, в итоге Лэсситер обрек Тора на очередную трагедию.
Глава 73
По правде говоря, Осень не была уверена, что придет в особняк… пока не пришла.
Она любила его и раньше… по крайней мере, так думала.
Но не целиком и полностью. Самая важная часть, которую она упускала, – это ощущение себя не как кого-то недостойного и заслуживающего наказания, а как личности, имеющей свою ценность и жизнь, которую нужно прожить не под грузом трагедии, определявшей ее так долго.
И делая шаг вперед, она ступала не как служанка или горничная, но достойная женщина, которая собиралась подойти к своему мужчине, обнять его и остаться с ним настолько, насколько позволит им Дева-Летописеца.
Но она не дошла до него.
Осень не достигла и середины вестибюля, когда ее тело охватила какая-то сила.
Она не могла понять, что овладело ей: в одно мгновение она шла к Тору, отвечая на его безмолвную мольбу подойти к нему, пересекая пол, устремляясь к тому, кого любила…
А в следующее – на нее легла пелена света из неизвестного источника, прерывая ее путь.
Разум приказал ей продолжать идти к Тору, но величайшая сила завладела ею: рывком, таким же непреодолимым, как и сила гравитации, ее забрали с Земли, увлекая в свет. И когда ее потянули наверх, Осень услышала крик Лэсситера и увидела, как он бросился вперед, будто хотел остановить ее…
И это заставило ее бороться с потоком. Отчаянно сопротивляясь, она боролась изо всех сил, но было невозможно освободиться от того, что пленило ее: как бы сильно она ни сражалась, Осень не могла помешать этому взлету.
Внизу разразился хаос, люди кинулись вперед, когда Тор поднялся с пола. Он смотрел на нее с маской замешательства и неверия на лице… а потом начал прыгать, будто хотел поймать ее, словно воздушный шарик, шнурок к которому он пытался ухватить. Кто-то поймал его, когда он потерял равновесие… Джон. И Праймэйл подлетел с другого боку. И его Братья…
Последним она увидела не кого-то из них, даже не Тормента, а Лэсситера.
Ангел был рядом с ней, поднимался вместе с ней, свет поглотил их обоих, пока они не исчезли, она стала ничем, лишаясь сознания…
Снова придя в себя, она очутилась в огромном белом пространстве, таком широком и столь длинном, что не было видно ни конца, ни края.
Перед ней была дверь. Белая дверь с белой ручкой и сиянием, прорывающимся через косяки, будто по другую сторону ее ждал яркий свет.
Когда она впервые умерла, ее ждало далеко не это.
Столько лет назад, когда сознание вернулось
Но это – не Святилище. Это – вход в Забвение.
Что произошло?
Почему она…
Объяснение снизошло на нее, как только она осознала, что, наконец, отпустила прошлое и открыла свое сердце для всего, что жизнь могла ей предложить… тем самым освободила себя из своего собственного Небытия… даже если и не осознавала, что жила в оном.
Она вырвалась из Небытия. Она была… свободна.
Но Тормент остался на Земле.
Ее затрясло, ярость охватила тело, гнев был столь сильным и неугасаемым, что ей захотелось прорваться сквозь дверь и жестко поговорить с Девой-Летописецей, Создателем Лэсситера или… кто был тем больным ублюдком, вершившим их судьбы.
Преодолеть огромное расстояние с того места, где она начала, только чтобы обнаружить, что призом была всего лишь очередная жертва, сейчас она буквально осатанела.
Не сдерживаясь, Осень бросилась к входу, начала колотить руками, цеплялась за него ногтями, пинала ногами. Она бросала отвратительные слова и называла божественные силы гнусными именами…
Когда чьи-то руки обхватили ее талию и потянули назад, она напала в ответ, обнажая клыки и впиваясь в массивное предплечье…
– Гребаный ад! Ай!
Возмущенный голос Лэсситера прорвался сквозь ее гнев, успокаивая ее тело, и Осень замерла, пытаясь поймать ртом воздух.
Чертова дверь была невредима. Равнодушна. Недвижима.
– Вы ублюдки! – кричала она. – Ублюдки!
Ангел развернул ее и встряхнул.
– Послушай меня… ты мне сейчас совсем не помогаешь. Тебе нужно успокоиться, черт побери!
Усилием воли она взяла себя в руки. А потом сразу же разрыдалась.
– Почему? Почему они делают это с нами?
Он снова встряхнул ее.
– Послушайменя. Я не хочу, чтобы ты открывала эту дверь… просто стой здесь. Я сделаю все, что в моих силах, хорошо? У меня не так много власти, возможно, совсем никакой… но я, черт возьми, попытаюсь. Ты останешься там, где стоишь, и, ради всего святого, не открывай эту дверь. Сделав это, ты попадешь в Забвение, и я уже ничего не смогу предпринять. Все ясно?
– Что ты собираешься делать?
Он смотрел на нее очень долго.
– Может, этой ночью я, наконец, поведу себя как ангел.
– Что… я не понимаю…
Лэсситер взял ее лицо в руки.
– Вы двое сделали столько всего для меня… черт, в некотором смысле, мы все были в своих собственных версиях Небытия. Поэтому я предложу все, что у меня есть, чтобы спасти вас двоих… посмотрим, будет ли этого достаточно.
Она схватила его ладони.
– Лэсситер…
Ангел отступил назад и кивнул ей.