«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Туроверов Николай Николаевич

2

«Каждый раз, в один и тот же час…»

Каждый раз, в один и тот же час, На мосту, среди моей дороги Я встречаю траурные дроги. Спотыкаясь, конь едва бредет, И никто за гробом не идет. Над рекой туманится рассвет. Я спешу… Мне тоже дела нет До того, кто в нищенском гробу Без креста, без венчика на лбу Одиноко едет на погост. Божий мир и благостен, и прост, И без нас Господь благословил Свежий прах безыменных могил. 1940

Пилигрим

1

«Постучится в эти двери нищета…»

Графине М.Я. Толстой

Постучится

в эти двери нищета, С нищетою постучится доброта, Две сестры - два Божьих близнеца - Будут ждать тебя у этого крыльца. Все, что было раньше - позабудь! Собирайся же в последний путь, Выходи, не опасаясь, на крыльцо: Знают две сестры тебя в лицо. Даст тебе свой посох доброта, И суму наденет нищета. Выведут к просторам всех дорог И, прощаясь, скажут: «Ты убог, Но теперь ты Господом храним, Лишь Ему подвластный пилигрим». 1941

2

«Мне сам Господь налил чернила…»

Мне сам Господь налил чернила И приказал стихи писать. Я славил все, что сердцу мило, Я не боялся умирать, Любить и верить не боялся, И все настойчивей влюблялся В свое земное бытие. О, счастье верное мое! Равно мне дорог пир и тризна, - Весь Божий мир - моя отчизна! Но просветленная любовь К земле досталась мне недаром - Господь разрушил отчий кров, Испепелил мой край пожаром, Увел на смерть отца и мать, Не указав мне их могилы, Заставил все перестрадать, И вот, мои проверя силы, Сказал: «Иди сквозь гарь и дым; Сквозь кровь, сквозь муки и страданья, Навек бездомный пилигрим, В свои далекие скитанья, Иди, мой верный раб, и пой О Божьей власти над тобой». 1940

«И придет внезапно срок…»

И придет внезапно срок, (Слишком рано, слишком рано), Ты получишь от султана Тонкий шелковый шнурок. Вещи проще, чем слова: Ах, как жизни будет жалко! Эрзерумская гадалка Оказалася права, Вещий дар не обманул, Зря над ним ты поглумился, Прискакать поторопился С вестью радостной в Стамбул. Оказалась ложной весть, Поражением - победа; Должен был ты все разведать, Все узнать и все учесть. Твой судья теперь Аллах! И без робости, без страха Посмотри на падишаха, Встав на звонких стременах; Посмотри в последний раз На окно Ильдиз-киоска, На лицо желтее воска, На печаль усталых глаз. 1940

Амулет

Д.И. Ознобишину

Во сто крат дороже злата, Драгоценней чем алмаз, Мне подаренный когда-то, Мной испытанный не раз В дни тяжелого сомненья, Этот маленький - с вершок - Трехсотлетнего женьшеня Желтоватый корешок; Тайной властью талисмана, Колдовством подземных сил От измены и обмана Не меня ли оградил? Заменил мне все богатства, Указал в ночи порог, От притворства, от коварства И от злобы оберег; На путях моих скитаний, В жизни мирной и в боях, Он подсказывал заране, Кто мне друг и кто мне враг, И, ведя в объятьях к другу На пирушку у огня, Мимолетную подругу Делал музой для меня. 1941

III

Прованс

1

«Успокойся,

сердце, успокойся!..»

Calo-te, moun cor, calo-te!

Mistral

Успокойся, сердце, успокойся! В авиньонской католической ночи Русскою тоской не беспокойся, Не стучи так громко, не стучи. Я живу среди солдат без дела, Ошалев от скуки и вина. Вот уже и третья отшумела Для меня несчастная война. Все мы люди, все мы человеки: Смерть придет - спеши иль не спеши; Но зачем же мне дано навеки Это странное волнение души, Это непонятное волненье На прохладных ронских берегах, - Все еще прерывистое пенье В только что написанных стихах. 1940

2

«Меня с тобой земля вскормила…»

La terro maire, la Naturo,

Nourris toujours sa pourtaduro

Dou mem la

Mistral

Меня с тобой земля вскормила Одним и тем же молоком, И мне близка твоя могила, Твой мирный провансальский дом. Шумят оливковые рощи, И Рона быстрая шумит; Учись писать, как можно проще, - Твоя земля мне говорит. И ветер твой - рукой поэта - Так нежно гладит по лицу. Вот и мое подходит лето Уже к законному концу. Не все еще вокруг угасло Для жизни бурной, но пора Твое оливковое масло Собрать для Божьего двора. 1940

СТИХИ. 1965

«Конец угарных летних дней…»

Конец угарных летних дней. Висят повсюду паутины. Средь цветника, у тополей, Как пятна крови, георгины. Во всем осенний чуткий сон, В янтарь оделися осины, И в стеклах дома у колонн Вечерний свет зажег рубины. 1915

Подмастерья

И бумага, и медные доски, И перо, и тяжелый резец, И, подвластный тебе, его плоский, Косо срезанный острый конец… Подмастерья мы оба! Но счастья Мастерства ожидали не раз, И Господь, снисходительный Мастер, Может быть, и посмотрит на нас. 1939

«С тяжелым напряженьем и трудом…»

С тяжелым напряженьем и трудом, Почти в отчаянье, в мучительном сомненье, Ты ищешь то, что я найду потом В своем случайном вдохновенье, Не наяву, а в том счастливом сне, Когда я вдруг заговорю стихами, И сам Господь в стихах ответит мне; Но будет тайным разговор меж нами. 1941

«Прислушайся, ладони положив…»

Прислушайся, ладони положив Ко мне на грудь. Прислушайся в смущенье. В прерывистом сердцебиенье Какой тебе почудится мотив? Уловишь ли потусторонний зов, Господню власть почувствуешь над нами? Иль только ощутишь холодными руками Мою горячую взволнованную кровь. 1942

«Закурилась туманом левада…»

Закурилась туманом левада, Журавли улетели на юг, - Ничего мне на свете не надо, Мой далекий единственный друг. Только старый курень у оврага, Побуревший соломенный кров, Да мой стол, на котором бумага Ожидает последних стихов. 1943

Эллада

1

«Не противься неравному браку…»