«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Туроверов Николай Николаевич

«Задыхаясь, бежали к опушке…»

Задыхаясь, бежали к опушке, Кто-то крикнул: устал, не могу! Опоздали мы - раненный Пушкин Неподвижно лежал на снегу. Слишком поздно опять прибежали, Никакого прощенья нам нет, - Опоздали, опять опоздали У Дантеса отнять пистолет. Снова так же стояла карета, Снова был ни к чему наш рассказ, И с кровавого снега поэта Поднимал побледневший Данзас. А потом эти сутки мученья, На рассвете несдержанный стон, Ужасающий крик обреченья, И жены летаргический сон. Отлетела душа, улетела, Разрешился последний вопрос. Выносили

друзья его тело На родной петербургский мороз, И при выносе мы на колени Становилися прямо в сугроб; И Тургенев, один лишь Тургенев Проводил самый близкий нам гроб, И не десять, не двадцать, не тридцать, - Может быть, уже тысячу раз Снился мне и еще будет сниться Этот чей-то неточный рассказ. 1937

Суворов

Ив. Лукашу

Все ветер, да ветер. Все ветры на свете Трепали твою седину. Все те же солдаты - любимые дети - Пришедшие в эту страну. Осталися сзади и бездны, и кручи, Дожди и снега непогод. Последний твой - самый тяжелый и лучший, Альпийский окончен поход. Награды тебе не найдет император, Да ты и не жаждешь наград, - Для дряхлого сердца триумфы возврата Уже сокрушительный яд. Ах, Русь - Византия, и Рим, и Пальмира! Стал мир для тебя невелик. Глумились австрийцы: и шут, и задира, Совсем сумасшедший старик. Ты понял, быть может, не веря и плача, Что с жизнью прощаться пора. Скакала по фронту соловая кляча, Солдаты кричали «ура». Кричали войска в исступленном восторге, Увидя в солдатском раю Распахнутый ворот, на шее Георгий - Воздушную немощь твою. 1935

СТИХИ. 1939

I

«Ах, не целуй меня ты снова…»

Поедем, корчмарочка,

к нам на тихий Дон.

Казачья песня

–  Ах, не целуй меня ты снова, Опять своей не называй, - От моего родного крова Не уводи, не отрывай. Тебе мой двор уныл и тесен, Но, Боже мой, как страшно мне Поверить зову этих песен, С тобой уехать на коне. Бери любовь мою в подарок, Как брал ее ты у других Тобой загубленных корчмарок Среди ночлегов кочевых. Тебя потом я вспомню с плачем, Слезой горючей изойду, Но за твоей судьбой казачьей Я не пойду, я не пойду. 1938

Каял

Ворожила ты мне, колдовала, Прижимала ладонью висок, И увидел я воды Каяла, Кагальницкий горячий песок. Неутешная плакала чайка, Одиноко кружась над водой, - Ах, не чайка - в слезах молодайка, - Не вернулся казак молодой; Не казачка - сама Ярославна Это плачет по князю в тоске, - Все равно, что давно, что недавно, Никого нет на этом песке. 1938

«Звенит, как встарь, над Манычем осока…»

Звенит, как встарь, над Манычем осока, В степях Хопра свистит седой ковыль, И поднимает густо и высоко Горячий ветер розовую пыль. Нет никого теперь в моей пустыне, Нет, никого уже мне не догнать; Казачьи кости в голубой полыни Не в силах я, увидя, опознать. Ни встреч, ни ожидающих казачек; Который день - станицы ни одной, Ах, как тоскливо этот чибис плачет И все летит, кружася, надо мной. Спешит, спешит мой конь, изнемогая, Моя судьба, как серна, в тороках [8] , - Последняя

дорога, роковая, Неезженый тысячелетний шлях.

8

Торока - ремни у задней луки седла для привязывания чего-либо.

«Не дано никакого мне срока…»

П.Н. Краснову

Не дано никакого мне срока, Вообще, ничего не дано, Порыжела от зноя толока, Одиноко я еду давно; Здравствуй, горькая радость возврата, Возвращенная мне, наконец, Эта степь, эта дикая мята, Задурманивший сердце чабрец, - Здравствуй, грусть опоздавших наследий, Недалекий, последний мой стан, На закатной тускнеющей меди Одинокий, высокий курган! 1938

«Уехал, уехал, уехал…»

Уехал, уехал, уехал, - Остаться с тобой не хотел, Жалмерка [9]  - казачья утеха, С лицом побелевшим, как мел. Пришло твое страшное время - Бежала в глубоком снегу, Держась за холодное стремя, Целуя его на бегу. Качнулась станичная площадь В твоих потемневших глазах, - Рванулась знакомая лошадь, Исчезла в вечерних снегах. Намокнет слезами подушка, Постель холодна, холодна. Игрушка, казачья игрушка, - Жалмерка - чужая жена.

9

Жалмерка (жалнерка) - во многих областях России, особенно на юге, на Дону, народное название солдатки.

«Что за глупая затея…»

Ю.Т.

Что за глупая затея Доверяться ворожбе, Что расскажет ворожея Обо мне и о тебе? Что она еще предскажет, Если вдруг - как мы вдвоем - Дама пик случайно ляжет Рядом с этим королем; Иль во тьме кофейной гущи Распознаешь ты меня В день последний, в день грядущий, В пекле адского огня. Плакать рано, но поплачь-ка Ты над этой ворожбой, Моя милая казачка, Черноокий ангел мой. 1938

«Опять над синью этих вод…»

Опять над синью этих вод, Таких прозрачных и студеных, Порхает листьев хоровод, Совсем по-летнему зеленых. Еще не осень, но злодей - Восточный ветер - рвет все листья, И зори стали холодней, И продолжительней, и мглистей. А в полдень солнце горячо; Взлетают грузно перепелки, И отдает слегка в плечо Чудесный бой моей двустволки. Еще не осень, но уже В дыму лежит моя станица, И, возвращаясь по меже, Теперь мне надо торопиться. И птицы больше не поют Над опустевшими полями, И по-осеннему уют Царит в столовой вечерами. Опять пора моя, опять - Удел блаженный и жестокий - Косноязычно повторять Мне музой сказанные строки. 1938

«Над весенней водой, над затонами…»

Над весенней водой, над затонами, Над простором казачьей земли, Точно войско Донское - колоннами Пролетали вчера журавли. Пролетая, печально курлыкали, Был далек их подоблачный шлях. Горемыками горе размыкали Казаки в чужедальних краях. 1938

«В огне все было и в дыму…»