Возвращаясь на Землю
Шрифт:
– Бэрри, – обратился Уайт к лейтенанту, - держи и храни это, как зеницу ока.
– Полковник протянул ему пластиковый флаг с металлическим древком. – Это твое единственное оружие на сегодня.
– Есть, сэр. – Джозеф, с трудом скрывая негодование, крепко сжал флаг в руке. На большее рассчитывать он не мог, и поэтому был смирен и не говорил ни слова против.
На сборы ушло не более пяти минут. С винтовками за спиной, с пистолетами на поясах, бойцы были готовы к опасному путешествию, ветер дул сзади, осыпая песком их спины и указывая путь.
– Все собрались? Кому-нибудь еще нужно время? – Осведомился полковник
– Да, так и есть. – С гордостью ответил Алексей. Он понял, что настал момент, для которого он был приглашен к участию в экспедиции. Марс для землянина – это темные, густые джунгли, и Алексей был знаком со всеми их особенностями, повадками и возможными сюрпризами. – Север там, - произнес он и вытянул руку, глядя на маленький зеленый дисплей своего компаса. – Идем на север.
Команда легким шагом направилась за ним по мягкому, покрытому ржавчиной песку меж крупных валунов и редких кратеров, обдуваемых слабым песчаным ветром, смешанным с холодным дыханием “безносой”, которое они пока не ощущали в своих теплых скафандрах.
Глава XIV
23 декабря 2012 года, северное полушарие планеты Марс, возвышенность Тараис.
Сердце марсианского лета ознаменовалось в этой области слабой песчаной бурей – легким отголоском тех смертоносных бурь, что бушуют ежегодно, когда сухой лед полярных шапок тает от солнечного тепла и превращается в газ, что разгоняет огромные песчаные барханы до восьмидесяти метров в секунду. К счастью на высоких равнинах среди гор Фарсида эти бури не страшны. И все же ветер лихо играет высокими розовыми облаками, слитыми в густую, почти однородную пену над вершинами гор. Эти облака ничуть не похожи на земные, они не поливают почву дождем, не извергают электрических разрядов, они лишь быстро плывут в атмосфере, фильтруя солнечный свет и придавая ему насыщенный красный оттенок. Красные горы, красная земля, красные моря без воды – вся планета покрыта следами окислившегося железа. Жесткие песчинки оксида кремния и ржавчины рассыпчаты, как мука, и от тяжелых шагов вздымаются над землей, образуя маленькие пылевые облака.
Солнце с трудом здесь пробивается сквозь запыленную атмосферу и едва нагревает застывшую поверхность. Сложно было представить такое: температура не поднимается выше нуля, а снега нет, даже на макушках гор.
Марс – это пустыня, огромная песчаная пустыня площадью чуть меньшей, чем площадь поверхности планеты. Но пустыня эта неоднородна, где-то песок лежит слоем в десятки километров, где-то лишь накрывает плоское плато из твердой породы. Кратеры, горы и каньоны образуют ее причудливый рельеф, большие и маленькие осколки скал беспорядочно разбросаны в этих районах, они всерьез преграждают дорогу путешественникам, скатываясь в тенистый каменный лес.
Слепой марсианский горизонт, местами напоминающий изломанную кардиограмму, непривычно близок и странным образом сглажен с пыльно-розовой небесной толщей. Отражаясь в округлом стекле скафандра, он совсем теряет четкую границу и становится похожим на прослойку малинового пирога.
– Не знаю, почему, но у меня просыпается аппетит, когда смотрю на это. – Произнес Джерри, остановившись.
– Я думаю это оттого, что перед спуском не поели ничего, - высказался
– Если б мы поели, то весь завтрак остался бы в скафандрах, когда мы приземлялись, - поставил точку Уэсли.
– Может быть, привал устроим? – Джерри продолжал притворяться уставшим, хотя все понимали, что сил у него, как у быка, просто нечем занять язык.
– Давайте, кто-нибудь взял котелок? – Поддержал его Алан.
– Памятник тому, кто разведет здесь костер, – произнес Алексей с усмешкой, - кислорода меньше одного процента.
– Да уж, - протянул Вонг, - его тут никогда не было.
– Было много когда-то, да весь сгорел во время катастрофы. – Тут же поправил его Алексей.
– Плутов, сколько нам еще? – Спросил полковник, прекратив их бесцельную беседу.
– Километра три примерно.
– Что? Мы уже идем минут сорок.
– Все в порядке, дорогу я знаю! – Произнес Алексей, и все с доверием обратили к нему взгляды, ожидая дальнейшего направления. – Мы сделали небольшой крюк, чтобы не выйти на каньон.
– Дай, угадаю, за этой горой мы увидим базу пришельцев? – Исполненный надежды, спросил Джерри.
– Если я не ошибаюсь, за этой горой мы увидим еще одну гору, больше этой раз в двадцать.
– Куда уж больше? Больше не бывает.
– А по-моему, ее уже видно, - произнес Алан, стоявший на протяжение всего пути по левому флангу.
– Давайте ускоримся! – Крикнул Алексей, вдохновленный грандиозным видом, который должен был открыться примерно через километр.
– Бойцы, бегом марш! – Громко приказал полковник, и вся команда, вздымая пыль, устремилась вдоль подножия горы.
Бег на Марсе – одно удовольствие, это оценили все; когда мягко прыгаешь пятиметровыми скачками с камня на камень, на высокой скорости, без особых усилий, кажется, будто мчишься на коньках по воздуху или паришь на дельтаплане над необъятной каменистой пустыней, не хватает только встречного ветра в лицо, который щекотал бы кожу и наполнял легкие на каждом прыжке. С высоты Фарсидских гор было видно, как команда маленьких красных человечков легкими скачками неслась по бесформенным обломкам скал.
Алексей летел впереди всех, последним своим прыжком, он одолел восьмиметровый разрыв и, не устояв на последнем камне, рухнул с него на песок. Ти Джи опустился вслед за ним:
– Уже прибыли? – Спросил он с легкой отдышкой.
– Бог ты мой. – Протянул Уэсли, пораженный грандиозной картиной, которая открылась перед ними. Пожалуй, ничто и никогда не приводило его в такое замешательство. Офицеры стояли, раскрыв рты, перед каменным гигантом, размеры которого не умещались в их воображении.
– Лео, что это? – Произнес Ти Джи тихо и опасливо, едва переводя внимание.
– Это Олимп, – ответил Алексей, медленно поднимаясь с колен, - самый высокий вулкан в солнечной системе, двадцать семь километров в высоту, жерло около ста километров в диаметре. Чудо природы.
– Не может быть, - произнес Алан, с изумлением созерцая невозможное.
Олимп стоял над ними, как пирамида Хеопса над стайкой муравьев, каменно-красный и грозный на фоне мутно-розового неба. Облака окутывали его, разделяя пополам, твердые магматические образования на склонах составляли его рельефную мускулатуру. Астронавты смотрели на него, не отводя глаз и точно зная, что ничего подобного они больше не увидят в своей жизни.