Возвращайся скорей, Микка-Мяу!
Шрифт:
Злюк-Клюк задрал голову, довольно затопал ногами и надулся как индюк.
— Уважайте, уважайте, — сказал он. — А не то худо будет!
И умолк. Похоже было, что он задумался, хотя трудно сказать, задумываются ли вообще такие огромные злюк-клюки.
— Значит, говорите, этого вашего хваленого Микки-Мяу нет дома? Насколько я знаю, главный у вас он.
Зигфрид Брукнер гордо выпрямился:
— У нас, к твоему сведению, республика.
— А, республика, — произнес Злюк-Клюк, но было видно,
Во взгляде Бум-Бу-Бума промелькнула гневная искорка:
— Бум-бу-бум!
Слащавость мгновенно исчезла с лица Злюк-Клюка Великоголово-Малоголового:
— О чем это он?
Аромо повернулся к медведю:
— В чем дело, Бум-Бу-Бум?
Медведь повторил презрительно:
— Бум-бу-бум!
На этот раз неудержимо мыслящий заяц нашел в себе смелость чуть заметно усмехнуться.
— Вот видишь, он сказал «бум-бу-бум», — взглянул он на Злюк-Клюка.
Взгляд Злюк-Клюка сделался колючим, как репей:
— Вы мне бросьте шутки шутить, а не то худо будет! Я перед вами распинаюсь, душу выкладываю, а вы насмехаетесь. Вот еще раз перебьете — и не стану вас спасать!
Конь Серафим растерянно посмотрел на него:
— Нас? Спасать? А от чего?
Злюк-Клюк зловеще покачал головой:
— Видно, придется вам кое-что рассказать, вы тогда живо по-другому заговорите.
Похоже было, он не шутил.
— А все-таки — что случилось? — испуганно спросила кошка Ватикоти.
Злюк-Клюк наклонился к ним и шепнул:
— Да будет вам известно, что в Лесу страшно расплодились могопачи!
Все смотрели на него раскрыв рот.
— Какие-какие пачи? — переспросил самый добрый великан в мире Лайош Урод.
Злюк-Клюк обвел взглядом всех по очереди и увидел: все были полны недоумения.
— Вот темнота! — бросил он пренебрежительно. — Не знаете, кто такие могопачи?
Заяц Аромо в нерешительности повертел головой.
— То есть это… — промямлил он, — как это… да вообще-то знаем.
Лев Зигфрид Брукнер выпятил грудь:
— Еще бы!
Конь Серафим тоже соврал:
— Да уж встречались… и не раз.
Злюк-Клюк едва сдержал ехидную усмешку.
— Вот я и говорю! — проскрипел он.
Но тут Лайош Урод, оглядев всех невинным взглядом, спросил:
— А в самом деле, кто такие могопачи?
Аромо метнул строгий взгляд на самого доброго великана в мире:
— Помолчи, Лайош, не встревай в серьезный разговор!
— Ну а если я никогда не слышал о могопачах, — настаивал Лайош
Тут и все остальные набросились на него:
— Прекрати!
— Замолчи!
— Перестань, в конце концов!
Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый пристально посмотрел на Лайоша Урода:
— А этого умника зовут Лайош Урод, да?
Неудержимо мыслящий Аромо кивнул:
— Он у нас тугодум. Не стоит на него обращать внимания. Главное, что мы знаем, кто такие могопачи.
Медведь Бум-Бу-Бум посмотрел на зайца Аромо, скривился в презрительной усмешке и с глубоким отвращением произнес:
— Бум-бу-бум!
Все были полны недоумения, растерялись, а Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, напряженно вдумываясь, вытянул шею, словно тугоухий гусак:
— Что он сказал?
— Ничего, — поспешил ответить заяц Аромо.
Лайош Урод изумленно оглядел всех вокруг. Ничего? Как это ничего? Оглохли они, что ли?
— Да нет, он сказал… — начал он было, но договорить ему не дал конь Серафим: подскочив к неудержимо мыслящему зайцу, Серафим копытом зажал ему рот.
— Зачем ты зажал ему рот?! — проскрипел Злюк-Клюк.
— В день я могу выслушать только двенадцать глупостей, — затараторил конь Серафим. — От тринадцатой у меня всегда случается нервный припадок. А он как раз хотел сказать тринадцатую.
Злюк-Клюк засопел:
— Ну, сейчас я вам покажу, как врать.
Но тут кошка Ватикоти хитроумно отвлекла его внимание.
— Ты остановился на том, любезный Злюк-Клюк, — сказала она сладким голосом, — что в Лесу сильно расплодились могопачи.
Злюк-Клюк зловеще посмотрел на нее:
— Что значит остановился? Тебе этого недостаточно?
Ватикоти, растерявшись, неуверенно ответила:
— Да нет, достаточно… конечно. Представляю себе, как им теперь тесно. Надо бы им помочь.
Злюк-Клюк схватился за голову:
— Ты что, спятила? Помочь могопачам?! Ты понимаешь, что ты говоришь?
— Но им ведь тесно, — оправдывалась кошка Ватикоти.
На этот раз все свое актерское искусство пустил в ход Злюк-Клюк.
— Тесно! — сказал он иронически и вдруг перешел на шепот: — В скором времени они собираются перейти в решительное наступление.
На лице великана Лайоша Урода появилось выражение искреннего сочувствия:
— Ох, как мне их жалко! Бедняги!
— Кто бедняги? — рявкнул Злюк-Клюк.
— Те, на кого они собираются решительно наступать.
— О, какие же вы бестолковые! — коварно вздохнул Злюк-Клюк.
И тут зайца Аромо вдруг осенила догадка.
— Ты хочешь сказать, что эти… что эти могопачи… — залепетал он, запинаясь, но от волнения запутался совсем, и за него договорил конь Серафим:
— Хотят напасть на нас?