Возвращайся скорей, Микка-Мяу!

Лазар Эрвин

Конь Серафим одобрительно кивал:

— Да, сомнений быть не может: только один из нас способен командовать.

— Вот видишь, — обрадовался лев Зигфрид Брукнер, — и Серафим со мной согласен.

— Согласен, — сказал конь Серафим. — Во всяком случае, заяц не может командовать нами. Чтобы зайцу подчинялись лев и конь — ну уж нет!

Кошка Ватикоти заметила несколько обиженно:

— А меня ты забыл?

— Нет, не забыл, Ватикоти. И тобой заяц тоже не имеет права командовать.

Лайош Урод, самый добрый великан в мире, стоял

перед приятелями раскрыв рот, глядя то на одного, то на другого и крепко сжимая приготовленные дубинки. Между тем лев Зигфрид Брукнер попытался придать себе как можно более героический вид.

— Главнокомандующим способен быть только один из нас, — сказал он. — И притом только лев. То есть я.

Конь Серафим топнул ногой:

— Этого еще не хватало — какой-то бестолковый лев!

— Кто бестолковый? А ну-ка повтори! — оскалился лев Зигфрид Брукнер.

— Главнокомандующим должен стать рассудительный конь, — вдохновенно продолжал конь Серафим. — То есть я.

— Ах, рассудительный конь! — заорал лев Зигфрид Брукнер, подскочил к Лайошу Уроду и, вырвав у него одну из дубинок, застыл в угрожающей позе.

Голубой чудо-жеребец, не растерявшись, схватил вторую дубинку и замахнулся на Зигфрида Брукнера:

— Да на кого ты лезешь? Ах ты старое, беззубое подобие льва!

Еще мгновение — и они сцепились бы, но поднятые дубинки застыли в воздухе… Фьи-и-фью-у-ших-шух! Лес вокруг зазвенел, загудел, засвистел и завыл — тишина вдруг взорвалась.

Оба претендента на пост главнокомандующего, в одно мгновение позабыв обо всем на свете, побросали дубинки.

— Спасайся кто может! — завопил храбрый лев. — Могопачи идут! — И, как белка, в единый миг исчез в кроне старого дерева.

Вслед за ним и конь Серафим исчез в высокой траве, спряталась и кошка Ватикоти. Один Лайош Урод прыгал вокруг Бум-Бу-Бума: нужно во что бы то ни стало освободить медведя! Но шум все усиливался, ему становилось все страшнее — и в конце концов самый добрый великан в мире убежал, бросив бедного связанного Бум-Бу-Бума на произвол судьбы. О горе, могопачи идут!

Однако никто так и не появился. Грохот, вой и свист наконец прекратились. Наступила тишина. Но приятели, притаившись, все не решались покинуть свои укрытия. Сердца их громко стучали.

Но тут застучало что-то еще. Вернее, забухало. Нет, вернее даже, затопало: дипп-допп! Однако эти звуки казались теперь не столь уж и страшными. Их было не трудно узнать: так шагал Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.

Он вышел на лужайку. Куда это все подевались? Тут он заметил связанного Бум-Бу-Бума. Глаза у Злюк-Клюка заблестели.

— Я смотрю, Бум-Бу-Бум, могопачи уже взяли тебя в плен?

Медведь презрительно отвернулся — насколько ему позволили сделать

это веревки, которыми он был связан.

— Бум-бу-бум, — сказал он.

— Бормочи-бормочи, — злорадно усмехнулся Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый. — По мне, так ты хоть весь оббормочись.

Первой подала голос из своего укрытия кошка Ватикоти:

— Это ты, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый?

— Ну, я. Ты где?

Ватикоти вылезла из-за куста:

— Здесь. Мы думали, это могопачи идут.

— А разве они не появлялись? Я слышал, как они тут расшумелись. А вы-то слышали?

— О, еще бы не слышали! Оттого мы так и испугались.

Взгляд Злюк-Клюка по-лисьи забегал по сторонам. На верхушке дерева, стоящего неподалеку, он заметил Аромо.

— Смотри-ка, а вон какой-то заяц, — сказал он язвительно. — Неудержимо мыслящий Аромо?! Ну, скажу я вам, в жизни не видел, чтобы заяц так перетрусил. От страха он даже научился лазать по деревьям.

— Не я один. Научился и еще кое-кто, — проворчал Аромо.

Тут Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый заметил наверху, среди ветвей, льва Зигфрида Брукнера:

— Что это ты там делаешь?

— Размышляю, — пробормотал Зигфрид Брукнер. — Для размышлений лучше места не найти.

Из высокой травы появилась голова коня Серафима:

— Что значит размышляешь? Ты туда залез от страха!

Зигфрид Брукнер выпятил грудь:

— Когда это ты видел, чтобы я чего-нибудь боялся? — Но все же гулкоголосый лев предпочел не продолжать этот разговор и повернулся к Злюк-Клюку Великоголово-Малоголовому: — Любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый, скажи, ты видел могопачей?

— Они могут напасть на вас в любую минуту, — зловеще проскрежетал Злюк-Клюк. Затем умолк и, прищурившись, обвел взглядом всю компанию: — Хотя, впрочем… я мог бы остановить их.

Все скорей обступили Злюк-Клюка и стали с мольбой на него смотреть:

— Помоги нам, любезный Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый!

Казалось, Злюк-Клюк полон сомнения: помогать или не помогать? В конце концов он милостиво кивнул:

— Ну так и быть, помогу. Но только не даром!

— Проси все, что тебе угодно, — сказал заяц Аромо, — нам ничего не жалко.

В глазах Злюк-Клюка запрыгали алчные искорки.

— Отдайте мне ваши сокровища! — прошептал он жадно.

— Наши что? — переспросил конь Серафим.

— Ваши сокровища. Золото, серебро, алмазы, деньги, статуэтки из яшмы, карбункулы, последние гроши, неломаные и ломаные, — все отдайте мне. Тогда я вас спасу.

Друзья растерялись:

— Но у нас нет никаких сокровищ.

— Врете! — заорал Злюк-Клюк Великоголово-Малоголовый.

В глазах льва Зигфрида Брукнера мелькнул странный огонек.

— Если ты имеешь в виду мои красные подтяжки, — проговорил он торопливо, — то мне тебя очень жаль. Их я не отдам.

— Да кому нужны твои старые подтяжки?! А ну гоните сокровища, а не то сейчас дам знак могопачам!