Возвращайтесь живыми!

Головачев Василий Васильевич

— Случайно шёл мимо, — пошутил Роман, беря его за руку. — Лежи, сейчас приедет врач.

В комнату заглянул Тамерлан, шагнул к дивану, переводя взгляд с Волкова на Вьюгина.

— Живой! Это хорошо.

— Я… подставил… — заговорил Афанасий.

— Где Олег Харитонович?

— Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.

Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.

— Назад! Не мешайте!

Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил

взгляд на Джокера.

— Что с ним?

— Умер, — виновато развёл руками Роман.

— Подожди за дверью, — сказал Тамерлан своему коллеге.

Ростислав Филиппович молча вышел.

— Он был запрограммирован, — начал Роман.

— Джокер?

— Оба.

Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.

— Я нейтрализовал программу, — закончил Роман.

— Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?

— Можно попытаться выяснить, отдохну только.

— Возьми мою силу.

Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.

— Спасибо.

— Спасибо скажешь потом, подсоединяйся смелее. — Тамерлан протянул жёсткую сухую руку.

Роман подставил свою. Свело мышцы плеча. По руке пробежал самый настоящий электрический разряд, от ладони Тамерлана пошёл жар, поднялся к шее, влился в голову. По коже черепа побежали мурашки.

Роман почувствовал себя как воздушный шар, в который начал поступать чистый нагретый воздух. Пришла невероятная бодрость, расправила мышцы тела. Захотелось танцевать.

Нечто подобное он чувствовал и при поддержке Алтына, только не так мощно. Захария Салахетдинович был энергетически сильнее бывшего разведчика.

— Я тебя просканирую, — сказал Роман.

— Валяй, — глухо отозвался Вьюгин, в глазах которого отразилось страдание. Он понимал, что произошло, и сочувствия не просил.

Роман сосредоточился на подсоединении к глубокой психике полковника, заведующей памятью о происшедших событиях независимо от его состояния.

Погружение напоминало процесс ныряния в воду, даже ощущения казались такими же: перехватило дыхание, сдавило со всех сторон, потемнело в глазах. Затем Роман наткнулся на обросшие «ракушками» смысловых интерференций «кочки» устоявшихся памятных событий и по ним выбрался на «берег» долгосрочных, оставивших отпечаток в душе воспоминаний.

Цветовую гамму и «скульптурные структуры» «берегов памяти» Вьюгина описать было бы трудно. Фантазия Романа превращала это псевдопространство в сложное паутинно-ажурное «фрактальное многообразие» со «струнной архитектурой», и понятней выразиться он бы не смог. Зато мог ориентироваться в скоплениях «грибообразных наростов», а главное — быстро отыскал недавние события, оставившие след в памяти Афанасия: они походили на тающие дымки и бесформенные призрачные «опухоли». Психика полковника ещё не обработала

поступившую информацию, не превратила «дымки» в «твёрдые скалы». Да и блокада полученного пси-раппорта не пускала новые «экспонаты» в «кладовые памяти».

Вернулся он из путешествия по нервным закоулкам Афанасия с некоторым трудом. Погружение требовало энергии, и если бы не поддержка Тамерлана, он не смог бы ни «нырнуть» глубоко, ни прочитать хранящиеся в психосоматике «файлы», ни подняться обратно.

Открыл глаза.

Тамерлан поддерживал его за плечи. Взгляд его был остр и сосредоточенно вопрошающ.

— Он здесь, — сипло выдавил Роман.

— Кое-что я уловил, но не всё. Что значит — здесь?

— Когда его атаковали, Олег Харитонович заблокировался…

— И выпал из поля зрения засады!

— Пить…

— Что?!

Роман ослабел, перед глазами всё поплыло.

В комнату ворвался Ростислав Филиппович, позвал кого-то. Началась суета, закончившаяся тем, что Волкову дали глотнуть коньяку.

Он закашлялся, пришёл в себя.

— Извините.

— Ничего, держись, висв, много энергии потерял, вот и реакция. Сейчас вскипятим чайку, полегчает. Олег должен был почуять засаду.

— Это был импульс экстраформации.

Тамерлан сжал челюсти, словно перекусывал гвоздь.

— Я так и думал.

— Джокер и Афанасий послужили транслятором раппорта. Поэтому пси-импульс их чуть не убил.

— Одного таки убил. — Тамерлан сунул Роману кружку с кипятком, из которой торчал хвостик бумажного чайного пакетика. — Что ещё?

— Олег Харитонович, очевидно, отбил удар, но потом, когда в дом вбежали эти бандиты, накинул ваду…

— И потерял сознание! Но блокировка осталась, он умеет поддерживать её на уровне физиологических реакций, и увидеть его невозможно!

— Он не мог в таком состоянии уйти далеко.

— Так, так, так! — Тамерлан с силой потёр лоб ладонью, позвал Ростислава Филипповича: — Обыщите весь дом и его окрестности! Нет, шире — весь посёлок! Только осторожно, не тыкайте вилами в тёмные углы. Обо всём странном сообщать немедленно.

Контрразведчик выбежал в сени.

Роман качнул головой:

— Нет, Олег Харитонович где-то совсем близко, но не дома.

— Где конкретно?

— Я пытаюсь определить.

— На дорогу он не пошёл бы.

— Здесь за огородом начинается болото… странное ощущение… словно он там.

Вошёл парень в чёрном, протянул Тамерлану отливающий металлом «дипломат» и такой же тубус, в каких носят чертежи.

— Вот, нашли в джипе.

— Проверили?

— Не взрывчатка. — Парень открыл «дипломат». — Похоже, какой-то прибор.

Тамерлан осмотрел экранчик внутри «дипломата», сенсорную клавиатуру, ряды окошечек, символы и цифры под ними.

— Похоже на энцефалограф. Что в тубусе?

— Карабин, хотя странный, с овальным дулом и гашеткой.