Возвращайтесь живыми!

Головачев Василий Васильевич

Пискнул телефон, приняв SMS-сообщение.

Роман отвлёкся, прочитал письмо: МТС предлагала новую программу роуминга, значительно дешевле прежней.

Мысли свернули в другое русло.

Он вернулся к столу, оставаясь в одних трусах, начал собирать из стеклянных палочек новый многогранник, обещавший стать геометрическим шедевром. Человеческие руки с чуткими пальцами были способны на многое, хотя то, что задумал сделать Роман, ещё никто не смог не то чтобы повторить, но и реализовать.

С другой стороны, как любил повторять Ылтыын

Юря: самым неповторимым, что создали руки человека, до сих пор остаются отпечатки пальцев.

Ылтыын Юря, Алтын. Шаман. Интересно, где он сейчас? Ведь не поленился примчаться в Москву из Томска, забрать его и самолично отвезти в Выборг. А потом и вовсе снял квартиру в этом же доме, чтобы присматривать за другом. Возможно, он просто получил задание от руководства охранять «главного» пси-манипулятора «Триэн», Роман не спрашивал, но чувства при этом Алтын питал к нему самые дружеские.

Вернулся в коллектив и Афанасий Вьюгин. Поначалу он подал заявление об отставке (по словам Алтына), однако отставку не приняли, с Афанасием провели беседу на высшем уровне (как оказалось, в «Триэн» существовали координаторы ещё более высокого ранга, чем Тамерлан и Малахов), и полковник вернулся к исполнению своих обязанностей.

С Романом он не встречался после ликвидации засады АПГ в Подмосковье, однако часто звонил ему и обещал в скором времени лично посетить Выборг.

— Я у тебя в неоплатном долгу, — заявил он по телефону, позвонив первый раз. — Проси чего хочешь.

— Привези солёных грибочков, — пошутил Роман.

— Да хоть бочку! — обрадовался Афанасий.

Через день после лажения, устроенного на базе «Триэн» под Волоколамском Тамерланом, Играевым и Василием Грибовым, в Выборг приехал и Олег Харитонович.

— Побуду тут какое-то время, — сказал он простодушно, — отдохну от московской суеты.

Вряд ли он хитрил, скрывая желание понаблюдать за экстрасенсом, и всё же у Романа сложилось именно такое мнение.

— Можете жить у нас, — предложил он, подумав, что Юна примет любое его решение. — Не стесните.

— Благодарствую, Роман Евлампиевич, мне есть где остановиться, — ответил Малахов. — Помни, что я тоже твой должник. А мне негоже совершать ошибки, какие я совершил. Это послужит хорошим уроком для всех нас. Но об этом мы ещё поговорим.

Он тоже звонил Роману каждый день, хотя о встрече не заикался. Приходилось ждать и надеяться, что координатор ответит на все накопившиеся вопросы.

Последняя стеклянная палочка встала на место.

Роман вымыл испачканные клеем руки, оглядел получившийся ажурный стеклянный многогранник — ромбододекаэдр, «погрел» над ним ладони.

Многогранник получился исключительно чистым и тёплым, аккумулирующим энергию, и через него можно было легко уходить за пределы бытия, в иные измерения и дали. Недаром Волков собирал его целых три месяца, начав ещё до похода на Байкал.

За дверью спальни словно зарница полыхнула.

Роман

повернулся к двери, зная, что войдёт Юна.

Он не рассуждал о любви, накрепко связавшей их, но она полностью растворила ощущение границы между ним и женой, будто они являлись одной личностью и одним телом. Роман чувствовал Юну на расстоянии, и она чувствовала его, будто они находились рядом, держа друг друга за руки. И слова были лишними, и ничего не надо было говорить, и не имело значения всё, что находилось за пределами их любви.

Дверь открылась.

— Ой, ты не спишь! — обрадовалась Юна, бросаясь на шею мужу. Окинула взглядом стоящий на столе законченный ромбододекаэдр. — Какой красивый! Можно, я потрогаю?

Роман кивнул.

Девушка, одетая в его любимый легкомысленный халатик с ромашками, дотронулась пальчиком до уголка тридцатигранника.

— Какой тёплый… и светится. Так приятно!

— Это оптимизатор восприятия, — сказал Роман. — С ним везде будет хорошо! Я научу тебя медитировать, глядя на него, и ты увидишь волшебные пейзажи.

Юна прижалась к нему всем телом.

— И нам никуда не надо будет ехать?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы собирались в Индию, забыл? А также в Бразилию, посмотреть на Долину Луны в парке Шампада.

— Шапада-душ-Веадейрош.

— Шампада звучит лучше.

Он вспомнил о недавнем опыте Джокера с отдыхом на Канарах.

— Боюсь, за границу нам нельзя.

— Я понимаю, — не огорчилась она. — Ты почему встал? Тебе лежать надо.

— Да всё в порядке, я уже здоров. Главный мой лекарь — ты, и больше мне ничего не надо.

— Ничего-ничего?

— Ну, разве что… — Он подхватил её на руки, понёс к кровати.

— Ты маньяк! — прошептала она жарко.

— Ага, — согласился он, неторопливо расстёгивая пуговицы халатика, чувствуя, как по телу разбегается огонь желания…

Потом они завтракали — в одиннадцать часов, счастливые до неприличия.

Потом Юна вспомнила, что ей нужно бежать на работу: она устроилась в школу преподавателем физкультуры. А Роман занялся изучением шаманских практик, описание которых достал ему где-то Алтын. Не то чтобы он собирался применять их в жизни, а просто для интереса. Шаманы из поколения в поколение передавали опыт трансперсонального воздействия на людей, и это здорово пересекалось с тем, что взял на вооружение форсированный альфа-гипноз.

Юна позвонила в час дня:

— Обед в холодильнике, я в школе.

— Найду, — сказал Роман.

— Буду после шести.

— Потерплю.

— Какой-то вы слишком лаконичный, — подозрительно заявила супруга. — У тебя гости?

— Никого, — хмыкнул он.

— Приду, проверю!

— Кто-то очень ревнив.

— Да, я такая. Целую.

Телефон умолк и тут же зазвонил снова:

— Висв, ты дома?

— А то ты не знаешь, — язвительно фыркнул Роман: звонил Алтын.

— Не знаю, я не сторож брату моему. Жди, сейчас приду.