Возвращение Айши
Шрифт:
– Уловка для дураков, – презрительно сказала она. – И подумать только – Атене посмела играть роль Айши! Какова наглость! – Она сжала пальцы в кулачок. – Его захватили врасплох, врагов было много, – и все же он сражался отважно. Скажи, Холли, его ранили?.. Я вижу… нет, нет, я верно, ошибаюсь…
– Не совсем, – нерешительно произнес я, – у него шла кровь изо рта, немного. Вот ее пятна, на скале.
– За каждую каплю его крови я лишу жизни сто человек! Клянусь! – со стоном пробормотала Айша. И тотчас же звонко закричала:
– По коням!
Пока Орос втирал в мой скальп какую-то жидкую, жгучую мазь, я ел и пил; скоро голова моя прояснилась, хотя удар был тяжелый, черепная кость все же выдержала, не треснула. Когда я почувствовал себя лучше, к нам подвели коней, мы сели и медленно поехали вверх по крутому руслу ручья.
– Смотри, – сказала Айша, показывая на колеи и отпечатки копыт на равнине. – Для него была уже приготовлена колесница, запряженная четырьмя быстрыми лошадьми. Атене хорошо продумала и осуществила свой замысел, а я была слишком уверена в себе и беспечна – и все проспала.
На равнине уже выстраивалась армия племен, которая еще до рассвета снялась с лагеря; была тут и кавалерия, если можно ее так назвать: около пяти тысяч всадников, каждый с запасным конем. Айша созвала вождей и военачальников и обратилась к ним с такими словами:
– Слуги Хес! Моего чужеземного господина, жениха и гостя, заманили в хитроумную ловушку и захватили заложником. Необходимо вызволить его как можно скорее, пока ему не причинили никакого вреда. Мы спускаемся, чтобы атаковать армию Хании за рекой. Когда мы переправимся через реку, я поскачу дальше вместе с всадниками, ибо сегодня ночью я должна спать в городе Калун. Что ты говоришь, Орос? Что его стены обороняет вторая, более многочисленная армия? Я знаю и, если понадобится, уничтожу эту армию. Не смотри на меня удивленными глазами. Считай, что они уже мертвы… Всадники, вы будете сопровождать меня.
Вы последуете за нами, вожди племен, и горе тому, кто оставит поле сражения: его уделом будут смерть и вечный позор; смелых же ожидают богатство и честь. Да, говорю вам, им достанется вся прекрасная страна Калун. У вас есть приказ перейти через реку. Я с всадниками переправлюсь через центральный брод. Вы же наступайте на флангах.
Вожди откликнулись радостным кличем, ибо люди они были свирепые, с любовью к войне и крови. И каким безумным ни казался бы им поход, они верили в своего Оракула, Хесеа и, как все горные племена, легко воспламенялись в предвкушении богатой добычи.
Через час армия достигла края болот. Но в это время года они были совершенно сухими и не препятствовали нашему продвижению; не таким уж непроходимым препятствием оказалась и обмелевшая река. Но дно у нее было каменистое, противоположный берег, где располагались пешие и конные войска Атене, круг и обрывист, и это сильно затрудняло
Пока фланги наших пеших воинов продвигались вперед, кавалеристы задержались в болотах, чтобы их кони могли пощипать длинные, побуревшие от холода побеги травы, что росла на этой топкой почве, и утолить жажду.
Все это время Айша стояла молча: она тоже спешилась, чтобы ее кобыла и две запасные лошади могли попастись вместе с другими. Она обратилась ко мне всего один раз – и вот что она сказала:
– Не считаешь ли ты, мой Холли, что это безумная затея? Не страшно ли тебе? Говори.
– С таким военачальником, как ты, – нет, – ответил я. – И все же эта вторая армия…
– Растает, словно туман под ветром, – ответила она негромким возбужденным голосом. – Холли! Говорю тебе: ты увидишь то, что не видел еще ни один человек на земле. Вспомни мои слова, когда я высвобожу стихии и ты поскачешь следом за Айшей через остатки разметанных войск Калуна. Только… Неужто Атене посмеет его убить? Неужто посмеет?
– Успокойся, – сказал я, недоумевая, что она имеет в виду под словами «высвобожу стихии». – Она слишком сильно его любит.
– Спасибо за твое желание ободрить меня, Холли, но… я знаю, что он отвергнет ее, и тогда ненависть ко мне и неистовая ревность могут превозмочь ее любовь. Случись непоправимое, и какой прок будет от моего возмездия? Подкрепись еще, Холли. Нет, я не притронусь к еде, пока не окажусь во дворце Калуна; проверь подпругу и узду, ибо тебе предстоит долгий и опасный путь. Пересядь лучше на коня Лео: он быстрее твоего и более надежен; если он падет, телохранители дадут тебе другого.
Я повиновался ей, еще раз промыл голову в озерке и с помощью Ороса замотал ее повязкой с мазью, после чего почувствовал себя вполне сносно. Сумасшедшее волнение последних минут ожидания и смутное предчувствие грядущих ужасов окончательно заглушили всякую боль.
Айша стояла, глядя куда-то вверх, и, хотя под покрывалом я не видел ее лица, я догадывался, что смотрит она на небо над горной вершиной, и я понял, что она напрягает всю свою невероятную силу воли, ибо она вся дрожала, точно тростинка на ветру.
Утро было очень странное, холодное и ясное, поразительно тихое, но в воздухе чувствовалась тяжесть, предшествующая обычно снегопаду, хотя в эту пору обычно не бывает еще обильных снегопадов. В этом полном затишье мне почудилось, а может быть, и не почудилось, будто все кругом пронизывает дрожь; и это не землетрясение, ибо дрожь захватывала не только землю, но и воздух. Вся Природа вокруг нас как будто бы превратилась в одно живое, сильно испуганное существо.
Следуя за пристальным взглядом Айши, я заметил, что в ясном небе над вершиной одна за другой собираются густые дымчатые тучи с синенной каймой по краям. Наблюдая за этими зловещими, фантастическими тучами, я сказал Айше, что погода как будто бы меняется – замечание, хотя и банальное, но подсказанное обстоятельствами.