Возвращение блудного сына
Шрифт:
В обменном пункте они сразу обменяли часть американских долларов и все испанские песеты и сентимо на аргентинские аустрали и сентаво.
А в зале ожидания их уже встречал сам дон Диего Эскобар Родригес – сорокавосьмилетний рослый и красивый импозантный мужчина со своим помощником – пожилым водителем-телохранителем Мигелем.
Исабель бросилась к отцу на шею, осыпая его поцелуями. А он крепко, но нежно обнял свою единственную дочь-красавицу, целуя её чисто по-отцовски, как маленькую. Затем Исабель представила ему Рауля, и довольные мужчины, улыбаясь друг другу, обменялись крепкими рукопожатиями. При этом тесть своей
Чемоданы и сумки молодожёнов уложили во вместительный багажник автомобиля «Форд Фэлкон Спринт» дона Диего, которым управлял всё тот же его личный водитель-телохранитель, седовласый Мигель.
К удивлению Рауля дорога от аэропорта до центра столицы Аргентины оказалась платной, но не дорогой – всего пять аустралей.
По пустынным и полутёмным улицам раннего утра до столицы доехали быстро. Солнце только неделю назад покинуло Северный тропик, и начало свой путь на юг. Так что в шесть утра в Буэнос-Айресе, который даже в сумраке ошеломил Рауля, было ещё темно.
От международного аэропорта «Министро Пистарини» в северо-восточном направлении они промчались по скоростной автостраде имени генерал-лейтенанта Пабло Ричери, переходящей в автостраду имени капитана Луиса Делепьяне и далее, уже в восточном направлении, в автостраду имени 25 мая. Затем они свернули в северном направлении на проспект Энтре Риос, переходящий в проспект Кальяо, с которого повернули направо на улицу Гидо.
Красота и разнообразная архитектура столицы Аргентины явно что-то напоминали Раулю, пожалуй, европейские города, из которых он пока знал только один Мадрид. И гость поделился этим вслух.
– «Так наш город ещё называют Парижем Латинской Америки, …или Мадридом Южного полушария!» – под чуть ироничную улыбку отца гордо сообщила Исабель.
– «Рауль! Мне Исабель писала, что Вы историю Латинской Америки преподавали?! Так Вам, как историку, наверно будет интересно узнать, в честь кого названы все эти улицы и автострады?!».
– «Конечно, интересно, дон Диего!».
– «Хуан Пистарини был нашим вице-президентом после первого срока президентства Хуана Доминго Перона! А по поводу генерал-лейтенанта Пабло Ричери я знаю только, что более ста лет назад он построил красивый особняк в Сан Антонио на берегу реки Ареко, где рядом ещё находится историческое ранчо Омбу. А капитан Луис Делепьяне был начальником следственной комиссии по расследованию появления германских подлодок!».
– «А-а! Я что-то читал об этом…!» – начал, было, Рауль, решая, что сейчас лучше промолчать, про себя переведя на русский название проспекта Энтре Риос, как междуреченский, и вспоминая, что Кальяо – город в Перу.
Это же, последнее, видимо подумал и перебитый зятем дон Диего.
– «Ну, а улица Гидо названа в честь бригадного генерала, дипломата и политика Томаса Гидо – соратника генерала Хосе де Сан Мартина! Я о нём могу очень
– «Ой, извините! Спасибо, дон Диего!» – поблагодарил тестя Рауль.
Из всего было видно, что отец и дочь Родригес – патриоты Буэнос-Айреса и Аргентины. А иметь дело с патриотами всегда было просто – знаешь, что от них ожидать.
– «А что это за машины такие тёмно-синие с жёлтым верхом и надписью «портовые» на дверцах?».
– «Так это же наше такси! А надпись «Портеньо» – означает местное, для жителей Буэнос-Айреса!.. Все мы здесь Портеньо! – опередил всех с разъяснением Мигель, уравнивая себя в правах со всеми.
– «А вот и наши улицы!» – сообщил дон Диего, когда они, делая только правые повороты, дважды свернули с проспекта Кальяо, и оказались на улице Родригеса Пена, с которой под зелёный глазок домового светофора, опять свернули направо в озеленённый двор внутри небольшого квартала, который с юга ограничивался ещё и улицей Висенте Лопеса.
Дом дона Диего находился внутри одного из кварталов района Реколета, являвшимся не только роскошным районом для самых богатых, но и выделявшимся в столице своей красотой, изяществом и великолепием. Окна пятикомнатной квартиры семьи Родригес выходили во внутренний зелёный двор с высокими деревьями и тыльной стороной испанского консульства.
И там их уже ждал дед Исабель – семидесятилетний дон Эскобар Хавьеро Родригес, бабушка – шестидесятивосьмилетняя донна Пенья, вторая жена дона Диего – тридцатипятилетняя Паула, а также пожилая горничная Лусия. Гостю сразу понравилась их просторная квартира: большая гостиная, кабинет дона Диего, его и жены Паулы спальня, комната Исабель и комната прислуги, в которой жил Мигель с женой Лусией. Мать Паулы была ровесницей и подругой Лусии. Обе они были из семей среднего достатка, и давно сдружились, как впрочем, была дружна и вся семья Родригес.
Познакомившись с домом и его обитателями, приняв с дороги душ, Рауль принялся помогать жене распаковывать чемоданы и сумки. Когда молодые закончили свои хлопоты, то были приглашены в просторную гостиную на завтрак. За большим столом, стоявшим почти в углу комнаты, легко разместились ввосьмером. Во главу стола, в его торце почти в центре гостиной, сел дон Эскобар. По его правую руку вдоль стены разместились донна Пенья, Рауль и Исабель. В противоположном торце, спиной к стене и напротив деда Исабель, сел хозяин дома дон Диего. Таким образом, они с дочерью оказались в углу гостиной, в котором на некоторой высоте, как в России под образами, на небольшой изящной угловой полочке стоял портрет матери Исабель – донны Габриэлы, погибшей несколько лет назад.
А далее по правую руку от дона Диего расселись Паула, Мигель и прислужившая за столом его жена Лусия.
На завтрак, показавшимся Раулю излишне сытным, кроме прекрасного куска говядины, больше всего ему понравились и запомнились очень вкусные пирожки с различной начинкой – эмпанадас.
А после завтрака застолье продолжилось неспешной семейной беседой с поочерёдным потягиванием по кругу через трубочку особой формы аргентинского тонизирующего чая м'aтэ, напомнившего Раулю туркменский зелёный чай, и служившего для аргентинцев символом дружеского союза.