Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма
Шрифт:
– Предположительно, он теперь правая рука Госпожи. Больше сомнений нет, она жива. И зла, как сам дьявол. Она собрала новую армию.
– Спорим, Могаба сейчас скачет от радости и орет: «Спасены! Спасены!»
– Еще бы он не скакал.
В течение следующих нескольких дней до нас дошли тысячи самых невероятных слухов. Если хоть десятая часть была правдой, во внешнем мире происходили какие-то загадочные перемены.
– Последние новости слышал? – спросил Гоблин как-то вечером, в один из редких моментов, когда я оторвался от книг, чтобы взглянуть, как обстоят
– Должно быть. Тай Дэй! Что ты знаешь о Кине?
Вход в наши убежища для Тай Дэя был закрыт, однако стоило мне выйти – телохранитель тотчас возникал поблизости.
Парень моментально забыл все четыре таглиосских слова, которые, по его недавнему признанию, были ему известны. Имя богини начисто выскребло его память.
– И вот так всегда, стоит с кем-нибудь заговорить о Кине, – сказал я. – Даже из пленных ничего не вытянуть. Можно подумать, она принадлежит к Черному Отряду.
– Небось та еще очаровашка, – предположил Бадья.
– Это точно. Вон, гляди.
Последние слова относились к упавшей звезде. Им мы вели счет, как и кострам противника. Южане рассыпались по равнине мелкими отрядами. Наверное, боялись, что мы улизнем.
– Ты что-то знаешь о ней? – спросил Гоблин.
– Из найденных вами книг.
Катакомбы здорово разочаровали парней: добытые сокровища, помимо книг, состояли из нескольких запечатанных кувшинов с зерном. Гунниты, коих в Джайкуре было большинство, своих мертвых не хоронят, а сжигают. Веднаиты, которых было чуть меньше, мертвых погребают, но ничего ценного в могилы не кладут – там, куда попадет покойник, он не будет нуждаться ни в чем. Ни в раю, ни в аду.
– Одна книга – компиляция гуннитских мифов, собранных со всех земель, где живет эта секта. Ее автор был ученым-богословом, и книга писалась для своих, чтобы не смущать простой народ.
– Ну надо же, какое редкое явление, – ухмыльнулся Бадья.
– Так в чем проблема, Мурген? Почему они не хотят нам ничего рассказывать об этой суке? Ого! Видали, как взорвалось?
– Гуннитская вера здесь самая распространенная.
– Мурген, это мы и сами знаем, – хмыкнул Гоблин.
– Я просто напоминаю. И большинство здешних веруют в Кину. Даже не гунниты. А дело было так. У гуннитов есть Князь Света и Князь Тьмы. И правят они с начала времен.
– Ну, это уж как водится…
– Точно. Вот только система ценностей здорово отличается от той, что сложилась в наших родных краях. Здесь равновесие между Светом и Тьмой более динамичное, и эмоционально оно воспринимается не так, как наша борьба зла и добра. Кина же – нечто вроде самовозвысившейся внешней силы разложения и разрушения, борющейся и со Светом, и с Тьмой. Ее создал Князь Света, чтобы одолеть орду кошмарнейших демонов, с которыми никак иначе было не справиться. Она и одолела, сожрав всех этих демонов. И естественно, растолстела. Верно, захотела чего-нибудь на десерт, потому как взялась пробовать всех остальных.
– Это что же, она была сильней богов, ее же создавших?
– Парни, не я сочинял эту чепуху, вот и не требуйте, чтобы я искал в ней смысл. Гоблин, ты у нас везде побывал, но знаешь ли хоть одну религию, которую любой маловер, будь
Гоблин пожал плечами:
– Циник ты. Такой же, как Костоправ.
– Да ну? Спасибо на добром слове. В общем, там куча типичной мифологической чернухи о мамашах и папашах, о скабрезных, одиозных и инцестуозных выходках богов, имевших место, пока Кина набиралась сил. Это была сущая змея, недаром обман – одно из ее неотъемлемых свойств. Но главный ее создатель, или отец, перехитрил дочурку и наложил на нее сонные чары. Так она с тех пор и посапывает, однако может влиять на наш мир посредством снов. Есть у нее и почитатели. Все гуннитские божества – большие, малые, злые, добрые и те, которым на все наплевать, – имеют свои храмы и жрецов. О приверженцах Кины мне удалось узнать лишь самую малость. Они называются обманниками. Солдаты о них говорить отказываются, причем наотрез, словно одно упоминание имени Кины может вывести ее из спячки.
– По мне, дичь какая-то, – проворчал Бадья.
– Это объясняет, – заговорил Гоблин, – почему все до усрачки пугаются Госпожи, когда она появляется в наряде Кины. Если только они вправду верят, что Госпожа превратилась в эту богиню.
– Я считаю, мы должны выяснить об этой Кине все, что можно.
– Хлипковат твой план, Мурген. Как мы выясним? Ведь никто не желает говорить.
Да. Самые дерзкие из таглиосцев только что в обморок не падали, если я слишком настойчиво выспрашивал. Очевидно, они боялись не только своей богини, но и меня.
Потом явился Одноглазый с согревающей душу новостью:
– Тенекрут каждую ночь тайком уводит солдат за холмы – надеется, что в темноте мы не заметим перемещений.
– Может, он и вправду снимает осаду?
– Все его войска идут на север. То есть не домой.
Возможно, так оно и есть. Хотя уверенность Одноглазого еще не означает его правоту. Это же Одноглазый.
Посему я поблагодарил его и отослал по какой-то мелкой надобности, а сам разыскал Гоблина и спросил, что тот обо всем этом думает.
Коротышка вроде как удивился моим сомнениям:
– Одноглазый что, запинался?
– Нет. Но это же Одноглазый…
Гоблин не удержался от самодовольной лягушачьей улыбки.
Я счел, что для всех будет лучше, если Могаба останется в неведении. Но слухи доходили и до него.
Население Дежагора было расколото на множество фракций; лишь необходимость обороняться от внешнего врага удерживала их от грызни. Сильнейшую фракцию возглавлял Могаба. К самой многочисленной относились джайкури. Самой малочисленной являлись мы, Старая Команда. Наша сила заключалась в нашей правоте.
Еще были нюень бао. Так и оставшиеся загадкой для всех.
43
Семейство Кы Дама ютилось в темной, грязной, дымной, вонючей норе, пока эти «хоромы» не затопила вода. Говорят, власть дает преимущества, но к Глашатаю это явно не относилось. Есть где от дождя укрыться, и на том спасибо богам.
Небось, у себя на родном болоте он и этого не имел.
Кы Дам участвовал в оживленной беседе с толпой потомков, и гомон стих, лишь когда появился гость. Конечно же, дети присмирели совсем ненадолго.