Возвращение домой.Том 1
Шрифт:
— И детей с собой привозили, да?
— Дорогая, у меня никогда не было детей. Моими детьми стали Эдгар и Диана, а их дети мне как внуки.
— О, простите, мне очень жаль!
— Что у меня нет детей? Знаешь, не бывает, как говорится, худа без добра. К тому же, из меня вряд ли вышла бы хорошая мать. В любом случае, что было — то было, и незачем ворошить прошлое. О чем бишь мы говорили?
— О вашем саде. И о вашем доме.
— А, да, о доме… посмотри, какая красивая у меня розовая сирень! Я ее подрезаю, чтоб она не пошла вся в ствол, чтобы пышнее цвела. Так вот, потом мы поселились в Дауэр-Хаусе. Тут жила моя бабушка, когда ей было уже столько же лет, сколько мне сейчас. И когда мой муж вышел в отставку, мы сняли дом, а позже купили его
Смутившись, Джудит покачала головой:
— Нет.
— Это неудивительно. Она ведь мало здесь играла. «Хижина» принадлежала, скорее, Афине и Эдварду. Лавди намного младше их, и ей не с кем было тут играть.
— Это что-то вроде беседки для игр?
— Сама увидишь. Муж построил «хижину» как раз для Афины с Эдвардом: они очень часто и подолгу бывали у нас. Проводили здесь целые дни, а когда стали постарше, мы разрешали им даже ночевать в «хижине» — это даже интереснее, чем спать в палатке. А утром они сами готовили себе завтрак…
— Там и кухонная плита есть?
— Нет — мы до смерти боялись пожара. Но на безопасном расстоянии от «хижины» сложен очаг из кирпича, где Афина и Эдвард могли поджарить бекон и поставить на огонь свои жестяные походные котелки. Пошли взглянем на «хижину»! Я и ключ с собой прихватила — на тот случай, если у тебя появится желание заглянуть внутрь…
Лавиния пошла впереди, показывая дорогу, Джудит, сгорая от нетерпения, последовала за ней — через проход в живой ограде из бирючины и вниз по каменным ступеням в маленький фруктовый садик, где росли яблони и груши. Трава здесь росла высокая, нестриженая, но между сучковатых стволов деревьев попадались островки подснежников и голубых пролесок, а из жирной земли уже пробивались, точно зеленые стрелы, первые ростки желтых нарциссов и лилий. В скором времени все здесь будет охвачено буйным цветением и земля превратится в сплошной желто-белый ковер. На голой ветке дрозд изливал душу в песне, а в дальнем конце фруктового сада, в укромном уголке, стояла «хижина». Это был бревенчатый домик, крытый осмоленной дранкой, с окнами по обеим сторонам от двери. Перед окрашенной синей краской дверью — широкое крыльцо с деревянными ступенями и резными перилами. Домик был не так уж мал, здесь и взрослому человеку не надо пригибать голову при входе.
— Кто же теперь сюда приходит? — спросила Джудит.
— Что за скорбный тон! — рассмеялась тетя Лавиния.
— Просто эта «хижина» такая славная, такая уединенная! Грустно думать, что она заброшена, что за ней никто не следит…
— Почему не следит? Я забочусь о ней. Регулярно проветриваю. И каждый год все хорошенько промазывается креозотом. «Хижина» срублена на совесть, поэтому внутри всегда сухо.
— Странно, что Лавди ни словом о ней не обмолвилась.
— Ее никогда не привлекала игра в «дом», в «семью», в «дочки-матери». Она скорее станет чистить конюшни для своего пони, и это не так уж плохо… И, кстати, время от времени здесь бывают дети. Роузмаллионская воскресная школа всегда проводит здесь свои ежегодные пикники, и тогда «хижина» снова становится тем, чем должна быть. Правда, к сожалению, тогда тут нередко случаются ужасные стычки и ссоры, потому что мальчишки играют в индейцев и хотят, чтобы «хижина» служила им крепостью, а девочки мечтают поиграть тут в «дочки-матери»… Вот ключ, держи. Поди отопри дверь, посмотришь, как там внутри…
Джудит взяла ключ, прошла вперед, пригибаясь под низкими ветвями яблонь, и поднялась по двум ступенькам на крыльцо. Ключ мягко вошел в замочную скважину и плавно повернулся. Она взялась за ручку, и дверь распахнулась. Изнутри вкусно пахнуло креозотом, н Джудит шагнула внутрь. Там совсем не было темно: на задней стене имелось еще одно окно. Девочка увидела двухъярусные койки, стоящие вдоль стен слева и справа,
— Ну, как?
Повернувшись, Джудит увидела в дверях тетю Лавинию.
— Чудесно!
—Я знала, что тебе понравится. — Старая леди втянула носом воздух. — Никакой сырости, только чуточку свежо. Бедный домик! Ему нужна компания. Дети. Новое поколение. — Она обвела комнату глазами. — Тебе не попадались следы мышей? Сюда иногда пробираются проказницы полевые мыши, проедают дыры в одеялах и устраивают себе гнезда.
— Когда я была маленькая, лет десяти, я бы все на свете отдала, чтобы иметь такой вот домик для игр.
— Собственное гнездышко? Как у полевой мышки?
— Да. Спать летней ночью на свежем воздухе… вдыхать аромат мокрой травы… смотреть на звезды…
— А вот Лавди никогда не стремилась спать в «хижине» одна. Говорила, будто здесь слышатся странные звуки и бродят привидения.
— Я не боюсь привидений. Хотя в темных домах, и вправду, бывает иногда жутковато.
— И одиноко… Может быть, поэтому я провожу так много времени у себя в саду. Ну что ж… — Лавиния поправила на голове платок и запахнула свой твидовый плащ. — По-моему, становится свежо. Не пора ли нам возвращаться к остальным? Не то они станут волноваться, куда мы подевались… — Она улыбнулась. — Отгадай, что сейчас делает Лавди… Играет в бирюльки с мистером Мортимером.
— В бирюльки? Откуда вы знаете?
— Она всегда занимается этим, когда приходит навестить меня. Несмотря на свой буйный нрав, Лавди чтит традиции. Я рада, что вы подружились. Мне кажется, ты хорошо на нее влияешь,
— Я не смогу отучить ее от хулиганских проделок. В школе она вечно получает замечания за плохое поведение.
— Она очень непослушное дитя. Но зато так очаровательна! Я боюсь, как бы этот шарм не погубил ее… Ну, запирай дверь и пойдем.
«Школа св. Урсулы. Воскресенье, 23 февраля. Дорогие мама и папа!
Прошу прощения за то, что не написала в прошлое воскресенье: не было времени, я ездила на выходные в гости. Мисс Катто очень добра — разрешила мне поехать к Кзри-Льюисам вместе с Лавди».
Джудит остановилась и стала грызть ручку, пытаясь разрешить вставшую перед ней проблему. Она любила своих родителей, но при этом хорошо их знала, и для нее не были тайкой их мелкие недостатки и слабости. Не так-то легко рассказать им о Нанчерроу: все тут слишком, до неправдоподобия чудесно и похоже на сказку. Джудит боялась, что ее неправильно поймут и обидятся.
Ведь сами они никогда не соприкасались с такой блистательной жизнью, у них даже не было друзей, живущих в таких больших домах, для которых роскошь и комфорт — что-то само собой разумеющееся. Живя на Востоке, под игом строгих условностей колониального быта, они пропитались кастовым духом с его жесткими классовыми и расовыми перегородками, безусловным подчинением вышестоящим по службе и неписаным законом: пусть каждый сверчок знает свой шесток и не пытается скакнуть с него куда-то еще.
Поэтому, если она станет во всех подробностях превозносить до небес красоту и шарм Дианы Кэри-Льюис, у Молли Данбар, которая и без того никогда не отличалась самоуверенностью, может возникнуть подозрение, что ее дочь теперь считает свою мать ничем не примечательной, невзрачной женщиной.