Возвращение домой.Том 2.
Шрифт:
— Да-да, я слушаю.
— Ты молчишь, и я подумала: что-то с телефоном.
— Нет, все в порядке.
— Разве это не потрясающе?
— Да, это просто замечательно, я очень рада. Когда вы об этом узнали?
— Он приехал домой в субботу, а позвонил сегодня утром. В среду он приедет на несколько дней к нам в Нанчерроу. Мы решили устроить вечеринку в честь его возвращения. В среду вечером. Лавди, Уолтер, Джереми и ты. Пожалуйста, приезжай. Эдгар собирается достать остатки шампанского. Он берег его все эти годы, и я молю Бога, чтобы оно не перестояло. Не то придется искать что-нибудь взамен. Ну, придешь?
— Да,
— Часам этак к восьми. Так чудесно, что все вы снова со мной. Как там Джесс? Все хорошо?
— Да. Она блистает на хоккейном поле.
— Умница! А Бидди?
— Звонила в субботу. Продала свой дом, теперь есть чем заплатить за новый.
— Когда она опять позвонит, передай от меня привет.
— Обязательно.
— До среды, дорогая.
— Отлично. Буду ждать с нетерпением.
Джудит положила трубку, но вместо того чтобы тотчас вернуться на кухню, застыла у телефона. Джереми. Вернулся. Демобилизуется. Уже не где-то далеко, в Средиземном море, на безопасном расстоянии, а дома, и теперь уже навсегда. Она убеждала себя, что ей все равно, что она ни опечалена, ни обрадована. Но понимала, что им не возобновить нормальных отношений, пока не произойдет разговор начистоту и не будут расставлены все точки над «i». Она должна приготовиться к встрече с ним лицом к лицу, невзирая на разочарование, обиду, боль, которую он ей причинил. Тот факт, что все это произошло давно, три с половиной года назад, роли не играл. Джереми дал слово и не сдержал его, более того, он так и не удосужился извиниться или объясниться. Стало быть…
— Чего это ты стоишь как вкопанная, уставясь в одну точку?
Филлис. В переднике, со шваброй и совком в руках. Спустившись до середины лестницы, она заметила Джудит и остановилась озадаченная.
— У тебя такая физиономия, что не дай Бог наткнуться темной ночью. — Она спустилась вниз. — Кто-то звонил?
— Да, миссис Кэри-Льюис.
— И что она сказала?
— Да ничего особенного. — Для вящей убедительности Джудит изобразила жизнерадостную улыбку. — Приглашает меня в среду на ужин.
Филлис этого явно было мало, и Джудит добавила:
— Джереми Уэллс вернулся.
— Джереми? — Филлис разинула рот от радости. — Джереми Уэллс? Так это же замечательно! В отпуск приехал, да?
— Нет. То есть да. Возвращается насовсем.
— Серьезно? Подумать только! Вот так новость, всем новостям новость. А почему у тебя страдальческое лицо? Ты что, сохнешь по нему?
— О, Филлис!..
— Ну, что Филлис? Почему бы нет? Он прекрасный человек. Всегда был тебе добрым другом, с того самого дня, как вы встретились в поезде. А когда погиб Эдвард Кэри-Льюис, он один остался тверд как скала, все только за него и держались.
— Я знаю, Филлис.
— Он всегда был в тебя влюблен. Каждому дураку было видно. Да и пора тебе привести в дом мужчину. Смехота, ей-богу, окопалась тут, устроила бабье царство. Так и думаешь всю жизнь просидеть?
Это было последней каплей, Джудит взорвалась.
— Ты же совсем ничего не знаешь!
— О чем?
— Ни о чем. Мне нужно делать рождественский пудинг.
С этими словами Джудит развернулась и зашагала по коридору обратно на кухню. Но от Филлис не так-то легко было отделаться.
— Мы еще не закончили…
— Филлис, в конце концов это не твое дело.
— И очень жаль, что не мое.
— Вы все будто сговорились. Нет, мы не ругались.
— Тогда что?
Сопротивление было бесполезно.
— Молчание… Непонимание… Не знаю. Я знаю только одно — три с половиной года я не видела его и не получала от него вестей.
— То была война. Теперь она кончилась.
Джудит промолчала.
— Послушай, ты что делаешь — пудинг или кашу для собаки? Ну-ка, дай я попробую…
Не без охоты Джудит уступила ей миску и деревянную ложку.
— По-моему, суховато, не вбить ли еще яйцо?
Для пробы Филлис поводила ложкой в миске. Джудит села на край стола, наблюдая за ней.
— Что ты наденешь? — Даже и не думала.
— Так подумай. Что-нибудь яркое. Ты такая очаровательная стала, а с макияжем — настоящая кинозвезда! Нам нужно сразить его наповал.
— Нет, Филлис. Не думаю, что мне это нужно.
— Ну, как хочешь! Упрямься и отмалчивайся сколько влезет. Но я тебе одно скажу. Что было, то прошло и быльем поросло. Глупо лелеять в себе старые обиды. — Филлис вбила второе яйцо и яростно заработала ложкой, как будто во всем виноват был пудинг. — Упрямишься себе во вред.
Отвечать на это было, в общем, нечего, но у Джудит осталось неприятное чувство, что Филлис, возможно, права.
Руперт Райкрофт, отставной майор гвардейских драгун, вышел из «Хэрродз», пересек тротуар и остановился, раздумывая, куда направиться теперь. Была половина первого, обеденное время, декабрьский день выдался холодный, с резким сырым ветром, хотя дождя, к счастью, не было. Почти все утро отняла у него встреча в Вестминстере, потом он заскочил в «Хэрродз». Остаток дня был в его распоряжении. Можно было поймать такси, доехать до Паддингтона и вернуться на поезде в Челтнем, где на привокзальной стоянке он оставил свою машину. Или же сначала пообедать в клубе, а уж потом отправиться на вокзал. Он почувствовал, что проголодался, и остановился на втором варианте.
Народу на улице — тьма: служащие, молодежь в военной форме, солидные джентльмены с портфелями, просто горожане, делающие покупки к Рождеству; толпы людей валили из метро, высыпались из полных автобусов. Явственно ощущалась нехватка такси. Руперт с радостью сел бы на автобус № 22 и доехал до Пикадилли — несмотря на свое происхождение и богатство, он не был снобом, но залезть в треклятое средство общественного транспорта, а уж тем более вылезти из него в конце пути — с его ногой это было исключено. Короче, оставалось ловить такси.
Он стоял и ждал, высокий, представительный мужчина в толстом темно-синем пальто, котелке и кожаных перчатках. В руке у него был не традиционный зонтик, а трость, ставшая для него как бы третьей ногой, без которой ему до сих пор было трудновато передвигаться. Особую трудность представляли лестницы и ступеньки. В другой руке он держал темно-зеленый пакет из «Хэрродз», в котором лежали бутылка хереса, коробка сигар и шелковая косынка — подарок жене. В других магазинах Руперт всегда как-то терялся, чувствовал себя неловко и униженно, но делать покупки в «Хэрродз» было для него удовольствием — все равно что тратить деньги в элитарном мужском клубе, где все тебе знакомо.