Возвращение домой

Турлякова Александра Николаевна

– А при чём здесь зрачки? – голос Джейка был спокойным, да и весь вид его не выражал страха или отчаяния. Нэру, ожидающий чего угодно, но только не этого вопроса, даже невольно опешил, замолчал на полуслове.

– У человека в темноте зрачки расширяются… Но остаются круглыми, а у гриффитов… У гриффитов они чуть продолговатые по вертикали, как у некоторых хищников, – ответил Крис как-то нехотя. – Ты что, никогда не знал об этом?

– Да слышал что-то туманное, давно, на занятиях по межпланетной культуре, – сказал Джейк в ответ. Он думал о чём-то и крутил стакан, уперев указательный палец в его ободок. Получалось это у него очень ловко, Крис даже невольно позавидовал такой

ловкости.

– Ты что, никогда и в зеркало на себя в темноте не смотрел? – голос Криса стал чуть громче, кто-то даже обернулся в их сторону. Джейк отрицательно качнул головой, на что Нэру добавил: – Вот это да!

Джейк продолжал молчать, он думал, глядя на стол, на крошки хлеба. Думал и не мог поверить. Нет! Этого просто не может быть! Просто быть не может! Не может – и всё! Он вспоминал своих родителей. Каждого в отдельности, а потом – вместе! Обычные люди! Ниобиане! Земляне, наконец! Но при чём тут гриффиты?! Гриффиты тут при чём?!! Какое они вообще отношение имеют к нему и к его семье?! Что он знал-то о них? В основном только со слов матери. Но она жила здесь, на этой планете, на Гриффите. Здесь погибли её родители. Здесь они с отцом познакомились. Она не делала из этого тайны… В конце концов она изучала культуру гриффитов, их жизнь, их среду и условия обитания. Даже издала несколько научных книг, кучу статей… Она знала об этом народе всё, так как жила среди них много лет. Язык, песни, сказки, традиции. Он сам жил в этой атмосфере с рождения, и даже знал о них кое-что, язык гриффитский, например…

И тут на тебе – гриффит!

Неужели, я чужой им?!! Неродной?!! Приёмный?!!

При мысли об этом Джейк оттолкнул стакан от себя, схватился с глухим стоном за голову, закрыл глаза. Нет!! Это всё – неправда!! Неправда!! Просто они сговорились всей бригадой, обманывают, разыгрывают, проверяют терпение…

Стакан поехал вперёд, на Нэру, по гладкой крышке стола: вот-вот – упадёт! Но тут совсем неожиданно Джейк выбросил вперёд руку, даже не глядя в ту сторону, поймал стакан у самого края. А потом перевёл глаза на Криса и спросил:

– Гриффит, значит? – в этом голосе почувствовалось что-то мстительное, злое. «Меня не обманешь. Не поймаешь на такой глупости!» – подумал Джейк решительно. И в этот миг крошечным червячком сомнения в памяти шевельнулось очень давнее воспоминание и слова матери, давно, очень давно: «Нельзя, деточка, в зеркало без света на себя смотреть. Примета плохая. Неприятности будут».

Сколько ему тогда было? Год? Полтора? Только ходить начал! А к пятнадцати годам уже чётко усвоил: не смотри на себя в зеркало в темноте! Накликаешь беду! Или просто заподозришь неладное? Начнёшь задавать вопросы и узнаешь правду?

Нет! Джейк мотнул головой, прогоняя эти мысли… Мама!!! Где ты?! Помоги!!! Скажи, что это не так, ведь ты же знаешь правду, знаешь всё!

– Третья бригада! Стройсь! – «Спасибо тебе, лейтенант, огромное спасибо! – подумал Джейк, вставая. – Если бы не ты, я свихнулся бы прямо сейчас, за этим же столом…»

* * *

Лейтенант Бриггс сидел за столом, у окна, просматривая полученные документы для личных дел своих подопечных. Компьютер на столе, настроенный на голос, по приказу отпечатывал листы с данными со своего экрана, а Бриггс раскладывал их ещё тёплыми по папкам и прикладывал к каждой печать с номером. Бумажная волокита. Бюрократические традиции. Но без этого – никуда!

Бриггс любил заниматься такой работой. Торопиться некуда. Никакой нервотрепки с новым пополнением. Не нужно ни

на кого кричать, заставлять маршировать, бегать вместе с ними по плацу. Здесь проще и спокойнее…

…Она вошла совершенно бесшумно, переступила порог, двери закрылись без звука. И даже часовой, который обязан докладывать о каждом, остался стоять на улице, у порога комендатуры. Бриггс уже и не помнил, зачем поднял взгляд на дверь, хотел, наверное, вызвать кого-то, но при виде гостьи, онемел разом, лязгнул зубами, закрывая рот.

Женщина, удивительно красивая, поразительно красивая, стояла, глядя на него, и молчала. Словно давала возможность разглядеть себя получше.

Высокий лоб, открытый, только несколько тоненьких прядочек из растрепавшейся причёски упали на него, отбрасывая тени. Большие серые глаза под тёмными, плавно изогнутыми бровями, прямой аккуратный нос и красиво очерченные губы без следа помады. Платье без рукавов, только с лямочками, из серебристо-коричневой ткани добавляло глазам глубины и какой-то скрытой серьёзности. Тонкие, гибкие руки, запястье правой перехвачено тесьмой: на тесьме – сумочка-мешочек по последней моде, из ткани под цвет платья.

Прекрасное видение! Откуда здесь, в армейской части, взяться такой красивой женщине?

Бриггс моргнул несколько раз с мыслью: «Спятил!», но незнакомка не исчезала. И тогда он понял: это гриффитка! Она, наверно, к Барклифу! Да, не иначе: к нему! Лейтенант Барсаков говорил, нашего Барклифа женщины любят, даже сами предлагают знакомство… Интересно, и что в нём такого? Чего они в нём находят? Красивый, конечно, особенно, когда в форме, но ведь это не главное… Те, кто его знает, говорят: жестокий он и мстительный… Из тех, кто себе на уме…

– Вы, наверное, к лейтенанту Барклифу, мисс…? – спросил Бриггс, зачарованно глядя на гостью.

– Миссис Тайлер! – поправила женщина. – Но можно и без этих формальностей…

– Вы проходите, садитесь, – Бриггс вскочил, как галантный кавалер, проводил даму до кресла, усадил, заговорил суетливо: – Садитесь-садитесь, госпожа Тайлер… Выпить, конечно, предложить не смогу: сами понимаете – военная часть, не положено. Но долго ждать не заставлю, – с этими словами он выскочил из комнаты, на ходу – ещё дверь не закрылась – закричал что-то часовому. Вернулся почти сразу. Женщина сидела неподвижно, сложив руки на коленях, смотрела в одну точку и ждала. Прямая спина, расправленные плечи, красивая шея с изящно посаженной головой. Королева – и только! Эти гриффитки знают себе цену и умеют хорошо показать себя, без единого изъяна! «Повезло же Барклифу, – думал с завистью Бриггс, не сводя с гостьи жадных глаз, – отхватил себе такое сокровище! И молодая ещё, лет тридцать, по людским меркам. Хотя, нет, старше, должно быть: гриффиты стареют медленнее, по внешнему виду им точного возраста не дашь… Но ведь надо же! Повезло-то как!» Бриггс сокрушался, страдал, завидовал, мучился до тех пор, пока в голову не полезли совсем уж откровенные мысли… И тут вдруг женщина повернула к нему голову, гневно сверкнула глазами и произнесла с убийственным спокойствием:

– Знаете, лейтенант, у меня есть законный муж, поэтому постарайтесь успокоиться, пока не поздно…

– О, извините, мисс… миссис… – Бриггс покраснел от смущения, затараторил: – Простите… Вы не подумайте что-нибудь плохое, Бога ради… Извините!..

Барклиф ворвался, стремительный и быстрый, остановился только возле стола, сверкая гневными глазами (а ведь с утра был в хорошем настроении; опять, видимо, что-то не так), посмотрел на Бриггса сверху вниз и спросил нетерпеливо:

– Что у вас, лейтенант? И говорите побыстрее: моя бригада на турниках с одним сержантом…