Возвращение грифона
Шрифт:
Кабинет с кушеткой, столом посредине, окон нет — освещение от ламп наверху. Что-то вроде осмотровой. Только покомфортнее.
— Сиди тут, жди. Сейчас я приду с человеком. Он очень важная персона, учти это. Язык свой придерживай.
— Я тоже важная персона. Ему тоже язык придерживать? — невинно осведомился я.
— Вот об этом я говорю. Когда-нибудь твой язык доведет тебя до беды…
Полковник снова вышел, и наступила тишина, не прерываемая ничем. Стены были такие толстые, что с улицы или из соседних комнат не доносилось ни звука. Полная звукоизоляция. В таких
Сколько продолжалось мое ожидание — не знаю. Наверное, недолго — минут семь, может, десять. Наконец, дверь распахнулась, и в нее вошел человек лет под семьдесят или постарше. Высоколобый, седой, с глубоко запавшими глазами. Под глазами мешки, похоже, что его здоровье оставляет желать лучшего.
Он внимательно осмотрел меня сверху донизу — я даже не попытался встать — чего ради? Это для них он супервип, а для меня просто пациент, старый человек, задавленный болезнями и проблемами. Помню, что жить ему осталось не так уж и долго. Судя по тому, что я знал о руководителях государства, жизнь у них была бурная во всех отношениях. И довольно-таки нездоровая.
— Это ты? — спросил он с легким сарказмом.
— Это я, — ответил я ему в тон.
— Понятно. Серов меня уже предупредил, что ты штучка еще та, — человек усмехнулся, стал похож на простого пенсионера. Но я знал, что это один из могущественнейших людей страны. Не стоило обольщаться — человек, сорок лет пробывший во власти, — что у него должно было остаться человеческого? Но при том при всем — он мне как-то понравился. Вот с первого взгляда понравился, и все. Он не надувал щек, не стал вопить что-то вроде: «Встать, когда с тобой разговаривает подпоруч-чик!»
Мужчина уселся передо мной на стул, оглянулся на Серова и мягко сказал:
— Оставь нас одних. Я хочу с ним просто поговорить.
Полковник кивнул и тут же выскользнул за дверь. Мы остались вдвоем.
— Ты вправду колдун? — серьезно спросил мужчина. — И можешь вернуть молодость?
— Могу. Колдун. Вернее — маг.
— А тебе сколько лет? Ты молод или стар?
— Мне двадцать с небольшим. Я маг с детства. Мутант.
— Говорят, ты прибыл из другого мира? Из параллельного? Это правда?
— Правда. Чистая правда. У нас магия обычное дело. И у нас на сто лет больше, чем у вас. Примерно на сто.
— И что там? Как живут люди? Что делается? — интерес мужчины был таким неподдельным, даже жгучим, что я удивился — старик-то молод душой!
— Живут люди. Советского Союза давно нет. Развалился. Растащили на части — негодяи, которые влезли в руководство республик. Германия объединилась, стала единой. Наши оттуда ушли. Партий у нас не одна — десятки. Во главе России президент, выбираемый народом. Мы живы. Россия жива.
— Хоть Россия жива, и то хорошо, — грустно усмехнулся мужчина и поднял на меня глаза, —
— Не помню. Я плохо учил историю, да никому и не интересны деятели прошлого, руководители правительства страны, которой нет… уж простите за откровенность. У нас дети уже не знают, кто такой Ленин. И Сталин. Что там говорить…
— Обо мне, — усмехнулся человек, — ты никому не говори и про то, что Советского Союза не будет. Может плохо кончиться.
Он помолчал и добавил:
— Интересно будет с тобой поговорить. Жаль, что ты так мало запомнил обо мне.
— Жаль. Помню только, что вам осталось лет пять — вроде как. Где-то читал. И еще — что вы делали реформы, но вам не давали их делать. А еще — что вы единственный были против введения войск в Афганистан. Вот, в общем-то, и все, что помню о вас.
— А что там с Афганистаном? — живо заинтересовался человек. — Что с ним случилось, почему войска?
— В семьдесят девятом году Советский Союз должен был ввести войска в Афганистан. В помощь афганскому народу. Вернее, его правительству. Наши оставили там десятки тысяч погибших солдат, советских солдат, кучу денег и ушли с позором. Все политбюро поддержало введение войск, в том числе и Брежнев, а вы были против. Единственный.
— Брежнев… да, Брежнев. Жаль его. Но он тормозил реформы, не давал двигаться вперед! Задушили, все задушили! — мужчина так разволновался, что стукнул сухим кулаком по колену. — Нам пришлось так поступить. Говорят, ты в тот момент был рядом и каким-то образом спасся.
— Да, было такое дело, — пожал я плечами, — ну, так что — будем омолаживаться?
— Приказ президента — омолодиться. Я ему слишком нужен, и он боится меня потерять, — пожал плечами человек. (А еще проверяешь — что с тобой будет и не превратишься ли ты в овощ, усмехнулся я про себя.)
Мужчина заметил мою тонкую улыбку и усмехнулся, похоже, он понял, что я понял.
— Будем, да. Итак — как это будет выглядеть? Ну — операция эта магическая. Ты будешь плясать с бубном, завывать? Или еще как-то?
— Все будет делаться в три этапа. Буду и завывать. Бубна только не обещаю. Хотя могу после окончания сплясать с бубном — за отдельную плату. И мне придется взять у вас с пол-литра крови. Это совершенно необходимо. В конце процедур вы будете с телом двадцатилетнего парня, но с лицом чуть помоложе нынешнего. Только без мешков и брылей. То же самое я хотел сделать с Брежневым, но не успел.
— Слышал. Потому его и убрали. Ты в этом виноват — косвенно, конечно. Не дай боже он и его политбюро укрепились бы еще на несколько десятков лет! Смерть реформам, смерть стране. Ну ладно, сейчас не о том. Ты мне понравился, и я тебе верю. Не требую от тебя всяких магических штучек в подтверждение умения колдовать — мне уже показывали некое, очень интересное кино. Так что, когда начнем?
— Как будете готовы. Я-то готов. Кровь надо будет взять перед третьим этапом, она не может храниться дольше получаса, теряет свойства, нужные для колдовства. А первый этап я могу проделать прямо сейчас — мне нужна лишь ваша капелька крови. Готовы начать?