Возвращение императора (сборник)
Шрифт:
– Угу. Тот же. Но одновременно и другой. Император производит впечатление того же самого человека. Однако, если присмотреться повнимательнее, его поведение очень изменилось.
– Просто замечательно, – простонал Стэн.
– Сожалею, что тебе приходится еще и в это вникать, Стэн, – сочувственно проговорила Лайза. – В кино в таких случаях обычно принято говорить: "Таковы факты, мэм".
Стэн поблагодарил ее и отключил связь.
Откинулся на спинку кресла, пытаясь переварить только что полученную информацию. Факты укладывались в малопривлекательное уравнение: такое же,
Зазвучал сигнал вызова. Дежурный офицер доложил, что Синд вызывает Стэна, у нее какое-то важное сообщение.
Приготовившись ответить на вызов Синд, Стэн вдруг подумал: "Если я сражаюсь не с Императором... в таком случае с кем, черт подери, я все-таки сражаюсь?"
Глава 17
Солон Кенна стоял на широкой трибуне – огромная платформа из белого мрамора отходила прямо от стены в зале заседаний Парламента.
Рядом с ним маячил Уолш – расфуфыренный, словно с обложки модного журнала. У них за спиной висел портрет Вечного Императора размером в три этажа.
Сильный, хорошо поставленный голос Кенны разносился над головами собравшихся в зале политиков.
– Почетные представители, верные граждане Империи, господа. Мы с моим коллегой стоим перед вами в этот исторический момент, испытывая непреодолимый стыд.
Голос Кенны стал гладенько-пристыженным. Едва заметным жестом он велел идиоту Уолшу опустить голову.
– Народ Дьюсабла облагодетельствован нашим любимым Императором, – продолжал он.
Кенна был опытным политиком – и обратил внимание на тот факт, что никто не стал хихикать, когда он произнес эти слова. А ведь здесь собрались представители всех, даже самых отдаленных провинций Империи. Никаких перешептываний по поводу недавнего унижения, которому народ Дьюсабла подвергся по вине врага Императора – Стэна.
Кенна показал рукой на громадный портрет Императора, а потом обвел глазами своих слушателей.
– По причинам, известным только нашему мудрому правителю, народу Дьюсабла снова оказана честь.
Произнося эти слова, Кенна внимательно посмотрел на собравшихся в зале заседаний политиков. Пытаясь оценить положение – понять, кто поддержит его, а кто выступит против. Стэн, конечно же, унизил Дьюсабл, однако от этого умение Кенны манипулировать живыми существами совершенно не пострадало.
Они с Эври прекрасно подготовились к заседанию. Когда он закончит произносить речь, будет объявлен указ Императора. Весьма противоречивый документ, который в прежние времена мог бы и не пройти. Подарки, услуги, горы денег перешли из рук в руки в темных коридорах Парламента. Древнее, как мир, средство обеспечило Императора необходимым количеством голосов. Пойндекс – по причинам, о которых Кенна предпочитал не задумываться, – предложил оказать им содействие. Старые досье, в которых содержались самые разные сведения о представителях оппозиции, были извлечены на свет. Оказывалось давление. Шантаж. В результате прибавились новые голоса.
И тем не менее всякое может случиться. В политике мелочи часто решают судьбу целых королевств.
– Господа, я стою перед вами, чтобы представить на ваше рассмотрение
Слушатели зашевелились. Перчатка брошена. Император требует, чтобы Парламент принял решение о его божественности. Кенна повернулся к спикеру, который вот уже много лет был марионеткой в руках Императора и пользовался самыми разными привилегиями за верную службу.
– Сэр спикер, – торжественно проговорил Кенна, – проведите голосование.
Грязное рыльце спикера выдвинулось вперед, на сморщенном лице старика обозначились мужественные – искусственные – клыки. Дурацкое проявление тщеславия.
– Относительно вопроса NПБ 600323, озаглавленного «ДЕКЛАРАЦИЯ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ИМПЕРАТОРА». Ставлю на голосование формулировку: «Добавить к титулу Императора слово „святой“ и все остальные словесные формы, принятые в качестве терминов демонстрации поклонения и особого уважения». Итак, что вы на это скажете, господа? Все, кто за, должны произнести «да».
Хорошо отрепетированный хор голосов прокричал "да-а-а", однако его начали перекрывать крики протеста... Они нарастали, постепенно заглушив все остальные звуки. Особенно усердствовал один пронзительный голос:
– Сэр спикер! Сэр спикер! Пожалуйста, прошу слово в порядке ведения! Прошу слова!
Спикер попытался проигнорировать этот голос. Его молоток с грохотом опустился на стол заседаний. Спикер чувствовал себя особенно униженным, потому что нахальный голос принадлежал представителю его собственного народа. Это был Николаевич, молодой кабан-секач, смутьян.
Молот отбивал отчаянную дробь, микрофоны усиливали звук – по всему залу заседаний разносился оглушительный грохот. А в это время неуправляемая толпа подхватила вопль Николаевича: "Прошу слова!" Другие голоса заглушили эти выкрики: "Пусть говорит! Пусть говорит!"
Спикер беспомощно повернулся к Кенне. Он не мог ничего сделать. Во всяком случае при таком стечении народа. Кенна махнул рукой – пусть говорит. А потом опустил руку в карман, чтобы поднять в Арунделе тревогу.
– Слово предоставляется сэру Николаевичу, представителю верной Императору звездной системы Свердловск.
Спикер настроил микрофон, который должен был усилить голос Николаевича так, что его услышали бы во всех уголках зала заседаний.
– Сэр спикер, – выкрикнул молодой кабан-секач, – мы категорически протестуем против того, как организовано голосование. Вопрос, выдвинутый на обсуждение, просто неприличен. И мы не позволим, чтобы через голову большинства был принят закон, утверждающий это безобразие.